Читать Шипы близкой дружбы

Шрифт

Интервал

Уютный детектив

В саду частного детектива Мирославы Волгиной цвела черёмуха. И аромат её пропитывал всё вокруг.

Две черёмухи – одна с красными ягодами, другая с чёрными росли, как говорил друг детства Мирославы Шура, ныне следователь Александр Наполеонов, прямо под окнами «господского» дома. И получал за это довольно ощутимый шлепок от хозяйки этого дома. Шура обиженно почёсывал ушибленное место, но, вскоре забыв о шлепке, снова начинал острить.

Сквозь сон Мирослава расслышала какой-то тихий, совершенно не опасный звук. После его повторения, ещё не проснувшись, она сообразила, что кто-то кидает камешки в её окно.

Уже открыв глаза, она услышала этот же звук в третий раз. Подойдя к окну, Мирослава распахнула его и выглянула наружу. Внизу, освещённый луной, во всём белом стоял Морис Миндаугас.

– Тебе чего? – спросила она сердито.

– Спуститесь, пожалуйста, – попросил он.

– Зачем?!

– Пожалуйста, – повторил он тихо.

– Хорошо, – ответила она голосом, не предвещавшим ничего хорошего, но всё-таки спустилась, вышла на крыльцо и сразу села. Морис подошёл и встал рядом.

– Чего тебе? – спросила она.

– Я хотел вас видеть, – проговорил он нежно.

– Ты не мог, как все нормальные люди, позвонить по сотовому?

Он улыбнулся.

– Зачем камни кидать в окошко?

– Камешки, – поправил он.

– Всё равно!

– Вставайте.

– Это ещё зачем?

– Мы с вами сейчас пойдём в сад слушать соловья.

– Его и здесь прекрасно слышно, – сладко потянулась она.

– Это не то, – тихо ответил Морис. – Мы с вами на цыпочках подкрадёмся к дереву, на котором он сидит, и тихонько будем стоять рядом и слушать.

Мирослава уже хотела было спросить его, всё ли в порядке у него с головой и не хлебнул ли он чего-нибудь горячительного накануне, но передумала. Встала с крыльца, взяла его за руку и потянула в зелёную глубину благоухающего сада.

Они и в самом деле совсем близко подкрались к поющему соловью, прислонились с двух сторон к шершавому стволу старой груши и замерли.

Соловей тоже на какое-то мгновение притих, а потом неожиданно громко защёлкал и зацокал на все лады.

Морис что-то прошептал по-литовски. Мирослава догадалась, что у него вырвалось «Мой бог!».

«Какой впечатлительный, однако», – подумала она и тоже заслушалась трелями маленького певца. Но потом стряхнула с себя невольные чары и пошла в сторону дорожки.

– Вы куда? – тихо окликнул он её.

– Досматривать свои сны.

– А как же соловей? – В его голосе прозвучала тихая грусть.

Но она ничего не ответила, и он, вздохнув, пошёл следом за ней.

Мирослава поднялась в свою комнату, скользнула в постель и уткнулась лицом в пушистый бок Дона.

– Ты чего не пошёл соловья слушать? – спросила она кота. И тот что-то пробормотал во сне, не открывая глаз. – И правильно сделал, – согласилась она, – соловья и здесь отлично слышно.

Засыпая, она вспомнила другую ночь…

Она была тогда совсем юной, старшим лейтенантом, только-только закончившей юридический институт. И ей хотелось всего и сразу. В смысле работы, погонь, задержаний. И её начальник, который когда-то работал под началом её деда, отправил Мирославу на задержание опасной банды, наказав другим полицейским не спускать с неё глаз. Таким образом он надеялся поубавить её энтузиазм и отбить охоту лезть вперёд батьки в пекло.