День 1
Воздух был едким от дыма – дым был везде: в одежде, в волосах, в каждой более-менее закрытой от ветра территории. Третий день полить листву вызывало уже раздражение, нельзя оставить, горит плохо лишь тлеет, и дым дым дым. С другой стороны, эти несложные действия как собрать и разжечь листву, наблюдать, что бы не случился пожар – в какой-то мере расслабляли, не нужно думать, не нужно бежать, не нужно держать отчетность перед кем-то. Да… Провинциальная жизнь учит важному свойству, недостающего городскому человеку – спокойствию, жизни вне спешки. В целом, за этим Милана и приехала жить на дачу – учится «не гнать лошадей», учиться быть в моменте, учиться разгружать мозг, учиться отдыхать.
От трехдневной убийственной дозы кислорода и углекислого газа вместе взятых, начала гудеть голова. Хотелось кинуть все к чертовой матери.
Сильный стук о металлический забор заставил напрячься. Мужской голос что-то кричит. Вообще, жутко сталкиваться с признаками жизни, когда ты один на всем дачном поселке. Стук повторился. Милана подошла к забору, в небольшой щелке выглядывало мужское лицо.
– Здравствуйте, могли бы налить воды в канистру?
– Да, хорошо, давайте сюда, – сказала Милана, не открывая калитку, а показывая, что примет канистру через забор.
– Она будет тяжелой, может, я лучше к вам зайду и наберу сам?
– Вам нужна вода или нет? Или давайте канистру так или я не смогу вам помочь.
– А вы суровая девушка, я посмотрю, – сказал мужчина с иронией.
Милана не ответила, смотрела на него непроницательным взглядом, давай понять: ей глубоко наплевать, что о ней думает этот человек. Видя ее непоколебимость, мужчина передал канистру через забор. Девушка взяла емкость, набрала воды, и ели-ели стала поднимать канистру через забор, что не очень-то и получилось. Мужчина смотрел на ее упрямство, непроизвольно у него вырвался смех от этой сцены самостоятельности.
– Неужели я такой страшный человек, что вы готовы сломать свою спину и погнуть забор, – ели сдерживаясь сказал мужчина, – мне эта вода дорого обойдется.
Милана посмотрела на него взглядом испепеляющим на месте (не зря она надышалась таким количеством углекислого газа), молча открыла замок калитки, выставила канистру, и без всякого угрызения совести за свое негостеприимство, закрыла калитку снова на замок. Мужчина с наслаждением смотрел на этот разыгранный 2х минутный фарс, и после того как финальный аккорд ключа в замке был сыгран, залился смехом.
– Простите, пожалуйста, – сквозь смех говорил незнакомец, – я честно не хотел смеяться. Просто обычно я вызываю другую реакцию у девушек. А вы такая суровая, воинственная…
– Не хочу прерывать, но мне надо идти. У вас все? – Милана смотрела мужчине прямо в глаза, румянец на ее щеках давал понять, что гнев и стыд заполняют ее полностью.
Мужчина, еще сохраняя улыбку на лице, поднял глаза на Милану – это была молодая девушка, не выглядела она глупой, скорее ее суровость обусловлена страхом; ее светлые волосы были растрепаны от ветра и при каждом дуновении доносился запах костра, а на лице была пепельная полоска. Что-то в этом есть: милое, не наигранное, настоящее…
– Вы тут живете одна? – спросил незнакомец. Он перестал смеяться. Его карие глаза смотрели точно в Миланины.