Читать Я уезжаю

Я уезжаю.

Вы знаете – я уезжаю.

Я не хочу, но уеду. Билеты купила летом, когда была абсолютно прикрыта, совершенно защищена.

Папа, я уезжаю.

Папа, только не надо, как ты умеешь, не отпускать меня, не надо бояться вместо меня. Мне и так страшно. Без тебя. Мне будет так страшно без тебя!

Помнишь, ты говорил, что тебе не нравится, как Земфира поет про джинсы, которые прилипли.

Ты добавлял «к жопе» и смеялся.

Я тоже смеялась, мы ехали тогда в твоем форде.

Мы так много ездили вместе, поэтому я и люблю дороги. Но в эту отправлюсь без тебя. Моя машина останется у тебя, папа, когда я уеду. Как и все остальное, горстка того, что я собрала за двадцать лет. Одежда, книги, дневники, просроченные презервативы, любовные письма, мои и мне. Да вот в общем-то и все.

Это все, что останется после меня.

А потом – ты приедешь ко мне,

прилетишь эти мучительным ночным рейсом.

Я куплю тебе билет, ведь мою рукопись купят, и у меня будут деньги на твою дорогу ко мне.

Мы пойдем с тобой на море, я покажу тебе лучший пляж, и ты поплывешь. А я буду смотреть, как ты удаляешься, и не спущу с тебя глаз, пока ты не вернешься на берег и не скажешь:

«Мора як мора, сонца як сонца».

И мы пойдем гулять по набережной, все семь километров, и обсудим мою новую книгу.

А пока я уезжаю.

Пока, папа.

май растянулся,

с ним я —

выступаю перед своими,

кому можно рассказать про вакацыi

и от кого услышать —

мы уже выросли, знаем как лучше.

диплом за старание

выдадут, когда я буду на море

собирать свои камни —

время как раз.

літаратурная майстроўня скончана.

мне не страшно лететь.

мне вообще страшно жить,

но не сегодня,

когда мои дети – дети

а я – мама,

мама, которой не было у меня так долго,

что я забыла, как скучать по ней.

я сама себе мама.

не бойся, я,

долетишь.

мои книги со мной,

собраны стопкой,

подмокли в сумке,

ждут бирки с васильком,

чтобы тоже лететь.

я всем позвонила,

все перестирала,

купила ягодный лак.

собралась навсегда?

мне не страшно лететь,

страшно не возвратиться.

все-таки летом я родилась.

умереть бы не в нем.

…

грузинка вышла к воротам проверить ковры —

сухие ли.

может ей просто не спится,

в городе ночь.

на горе церковь —

подсвечена.

кажется, сияет изнутри

или из самых недр

свет.

окно совсем низко,

встану на цыпочки

и подоконник упрется в коленки —

не выпаду.

церковь смотрит на меня,

я смотрю на ковры —

бесконечность рисунка,

горы в огнях.

тархун в животе купает бабочек,

первый день лета такой.

заўтра ўсё

царква пільнуе

мне хопіць.

вопыт досьведу рознь

пад дахам як Карлсан

хаджу з сагнутаю спінай

што шыя баліць

але ўначы так прыгожа

палоскамі сьвета зацягнута столь

нібы паралелі сусвету.

чакаю дарогу

дванаццаць гадзін і ўсе каб прыбыць не дадому

а так, у абшчагу.

навошта было падарожжа

мы самі сабе адказалі

па-рознаму.

мне трэба паспаць

але гэты водар свабоды

з прымессю нафты и руж пад вакном

не адпускае.

стукі-грукі па даху

а я не баюсь

я адрасціла прапеллер

фііть и няма мяне тут.

я напісала ў няволю,

можна адсюль не баяцца —

ня знойдуць

нават не ліст

так, паштоўку,

каб словы чарнілам заліць,

каб сдохлі яны ўва мне

каб і яны зразумелі

што такое палёт.

17.56.

Я шла по мосту через железнодорожные пути и видела, как электричка едет на север. Она притормозила, будто задумалась, словно это мой взгляд остановил ее. Я не знала, что прямо сейчас другая электричка остановилась на центральной станции метро. Двери открылись, и люди выходили навстречу своей смерти. А я стояла на мосту и, как окажется, смотрела в глаза самой жизни. Электричка на север тронулась, я пошла дальше. У кого-то дальше уже не было, их состав прибыл на конечную. Осторожно, двери закрылись.