Я постаралась подавить возникшую где-то внутри тоску.
Как он постарел – седой, шерсть свалялась, почти ослепший, прихрамывает. И всё равно, такой самостоятельный, важный – бежал один, без поводка, но всё же, присмотревшись можно было увидеть, как он тыкается в ноги, как, не видя меня, наступает на сапоги и ждёт, пока я подойду, дольше, чем обычно… Но главное, что живой и мы ещё можем гулять с ним вот так, вместе. Прогулки, что раньше растягивались в путь по три-четыре, а то и шесть километров пришлось прекратить, не выдерживали ноги, и отдышка мешала. Двенадцать лет – для человека это существенный отрезок времени, а для собаки – целая жизнь! Жизнь, его жизнь, а также моя.
Спустя неделю…
– Пойдём гулять, скорей, скорей! – Позвала я.
Он задорно выскочил из калитки и понёсся по тропинке, усеянной пожухлыми опавшими листьями, вниз – совсем, как молодой. Сегодня даже не хромает…, странно. Должно быть просто лучше себя почувствовал или потому что солнечно… Отгоняю возникшую мысль, – непонятно и ладно.
Октябрь за городом – не особо уютное время. Сырость, грязь и гнилая листва, бурый неприветливый подлесок, холодно. Небо – низко нависшее, тяжёлое, коварное, и хотя солнышко – никакого настроения. А тут – Май бежит, за ним три кошки! Ну, как не улыбнуться, даже не засмеяться? Весело – это мы все так гуляем. Впереди пёс, за ним пушистые кот и кошка, а замыкает шествие короткошерстный четырёхмесячный серый котёнок… Но сегодня я полностью сосредоточена на собаке. Май, как всегда по привычке, хорошенько потёрся спиной и боками о низкие кусты сирени, повалялся на куче песка, мокрого после дождя, покатался с боку на бок по уже почерневшей от сырости листве.
Идём тем же маршрутом – мимо поля, до шоссе, потом обратно. Кошки отстали, они сюда с нами не ходят.
Тихо, а как оживлённо было летом! В вечернем воздухе разливалось жужжание и стрекот насекомых, стрижи деловито отрабатывали высший пилотаж… А, как только темнело, появлялась весёлая семейка Нетопырей Карликов – мать и два детёныша. Я, которая не привыкла видеть летучих мышей на воле, да ещё так близко – любовалась, как на ожившую сказку! Май с трудом выдерживал их только ему различимый писк, стараясь поскорее утащить меня домой. А эти трое, – носились над полем, хватая на лету жуков и ночных мотыльков, и осыпали нас с Маем крылышками, не годными в пищу…
Сейчас, в октябре уже не увидишь в ночном небе пару перепончатых кожистых бесшумных крыльев – слишком холодно.
Почти подходим к калитке… Тут навстречу бабушка, смотрю а мой Май вдруг хромать снова начал.
– Ой, когда ж у него ножка пройдёт? – пожаловалась бабушка. – И видеть ещё хуже стал…
– Да он только что не хромал совсем! – вырвалось у меня.
Я уставилась на собаку. А ведь и правда, никакой хромоты минуту назад и в помине. И в глаза смотрел – умно и хитро, будто знает обо мне что-то, о чём даже я не догадываюсь.
Вот развеселил, обвёл вокруг пальца! Опускаюсь на корточки перед ним, с блаженством зарываюсь в его лохматую тёплую шерсть носом, обнимаю.
– Симулянт ты мой!!!
А в ответ – Гордость и Любовь самого большого в мире сердца.