Как странно: когда я работала врачом, я жила совершенно бесцельно, хотя и эмоционально, а сейчас всё наоборот.
Завтра ваш ребенок придет из интернета и скажет: «Я решила поступать в медицинский колледж. Спорить бесполезно. Хочу спасать маленьких детей от смерти и разных болезней. Это самая благородная профессия, и мне очень идет белый халат».
И вы ничего не сможете сделать.
Иногда в голове появляется навязчивая противная строчка из старого стихотворения или вчерашней песни, и целый день повторяешь ее и не можешь вспомнить, из какого стиха и кто автор. И крутится в голове, как назойливая муха. Потом приходит на память, что это мое собственное старое стихотворение, а про что, не помню.
И вот, чтобы строчка отстала, я должна разыскать это стихотворение в своих записках в компьютере, прочитать его, и тогда все пройдет, как рукой снимет. И стихи оказались ни о чем или, наоборот, неплохие. Это моя идея, но через несколько лет я прочитала у Хемингуэя: «Он освободился от многих вещей тем, что написал о них».
Вот так и память о моей медицинской работе: чтобы вытряхнуть ее из головы, я должна все записать, захлопнуть книжку и забыть, не читать ее больше, прогнать из головы все эти вызовы скорой помощи. Иначе нет мне покоя. Может быть, кто-то скажет, что это эгоизм – перекладывать такую ношу на читателей, но с этим можно поспорить.
Глава 1. О книгах врачей-писателей
Понятно, что врачи скорой видят все, что только бывает с людьми в жизни: травмы и дурацкие болезни, о которых так интересно читать всем: и молодым и наивным школьникам, и людям постарше.
Скорая помощь, по мнению некоторых, для того и существует, чтобы изумлять разными чудесами из жизни людей. Чуть что-то случилось, так и жди в газете сенсацию, и обязательно фото машины скорой помощи как иллюстрация, хотя там и скорую никто не вызывал.
Написано уже немало справочников на тему выживания в любой среде и многие читают про это снова и снова, но рождается новый читатель, и ему, а заодно и его родителям, приходится снова все объяснять.
Например, я приезжаю на вызов «кричит ребенок» и выясняю, что ребенка кормят по часам, как написано в рекомендациях, час кормления еще не подошел, а ребенок проголодался и кричит. Молодые родители не понимают, что случилось, перебрали все варианты, кроме очевидного. Я наливаю бутылочку молочной смеси, ребенок высасывает бутылочку и спокойно засыпает. Все трое, родители и ребенок, довольны и радостны.
Некоторые предпочитают юмористическую форму рассказа про медиков. Такую форму любит народ, особенно про врачей и медсестер. Но мне такое не нравится. Шутить, когда у тебя в палате или в машине умирающий или пациент с переломом, я не люблю. И почему именно про врачей?
Было бы неплохо и полезно, если бы каждый врач написал книгу от первого лица, чтобы люди почаще в такие книги заглядывали и узнавали побольше о болезнях и травмах на самом деле.
Но врачам некогда писать книги, пока у них есть хоть один пациент в палате. Они говорят, что когда-нибудь про это напишут.
Там, где я жила и работала все это время, было много зимы и снега и много больных. Я когда-нибудь захочу все рассказать, а слушать будет некому. Так что успевать надо, пока не уснул мозг и не отказали руки.