Читать Литургия по прошлому

Решимость в связи с быстротой всегда сопровождается нюансами. Ещё вчера ты не мог представить, что такое возможно, как сегодня оно уже меняет твоё восприятие и делает из тебя нового человека. Свисток тренера сигнализировал о том, что кубковый забитый мяч в ворота обозначает конец тренировочного процесса, после чего, большинство упало на искусственный газон от режима повышенной нагрузки, а он, сняв свою красную кепку, удалился в бендежку для фиксации результатов. Резиновая крошка, нагретая под палящим солнцем, обжигала открытые участки, оставляя на тебе свои отметины. Лёжа на ней, можно было видеть чистое небо, имевшее власть над всем живым, но, сука, не хотевшее послать хоть каплю дождя. Отпрянув от кощунства и добравшись до кранчика с водой, организм то и дело благодарил тебя за предоставленную возможность, но для кого-то это было только перевалочным пунктом.

– Пойдём, позанимаемся сами ещё? – Поинтересовался Руслан.

– Отрезки с резинкой или мяч?

– Отрезки давай, как раз самое-то под конец занятия.

Красная кепка ушла на выход, давая понять, что фигура тренера покинула территорию стадиона, а двое стахановцев продолжали трудиться во благо собственного так называемого предназначения. Пока одни восстанавливались под прохладным душем, охлаждая стопы холодным кафелем раздевалки, то другим это только виделось на повторяющихся пятнадцатиметровых челночных отрезках. Вот тебе и чёрная подошва футбольных бутс FG, которая создавалась с учётом специфики поля, давая преимущество в сцепление, но оказывается, против природы переть было бессмысленно. Она выжигала на твоих пятках свои обозначения, но, однако не делала это намеренно. Сплав резины и солнечных лучей не были друг другу ровней, в отличие от осадков, засевших не только в наших головах, но и где-то далеко от нашего города.

– Пиздец, сейчас лёгкие выплюну.

– Дааа, что-то сегодня чересчур жарко. – Говорил Руслан после пройденного отрезка. – Ещё по два и домой. Отдышался?

– Да, нормально, держу. Готов? Поехали, следующая серия пять по пятнадцать.

Взяв петли в свои руки, стараясь удержать его впереди, при этом слегка притормаживая, я как гонец управлял его скоростью. Мне было только до себя и до своего друга, который сквозь создаваемое сопротивление, так же, как и я, слышал раздававшиеся голоса, обозначавшие прощание от партнёров по команде. Они уходили с поля, смотря на наши тела, как патологоанатомы смотрят на привезённые трупы, готовые к обследованию, а мы всё бежали и бежали. Мёртвые не потеют, как говорил наш тренер, имея в виду хуление или мотивацию. Тут уж кто, на что горазд, проводя аналогию. Часть уже покинула раздевалку, кто-то находился ещё внутри, а вот отдельная каста новичков как-то подозрительно высматривала наши фигуры, расположившись рядом с трибунами. Было смешно наблюдать, как некогда жившие в другом спортивном мире оказались на футбольных полях. Я ничего не имел против их смены дисклокации, но всё это больше походило на сюр, в котором по ошибке они спутали плавательные шапочки на гетры с формой, а что самое интересное, они были моими старыми товарищами. Один из них, был моим одноклассником, другой жил в соседнем дворе, а третий был прицепом, между ними. Если Мирослав Клозе смог выбиться в профессиональный спорт только в двадцать один год, до этого работая каменщиком, то тут подобным даже и не пахло. Для них это было что-то вроде выплёскивания старых затвердевших амбиций, где сквозь детские грёзы шли линии о попадание на поля профессиональных футбольных клубов, то и дело мелькавших по одному спортивному каналу. Тут у каждого были свои представления.