⇚ На страницу книги

Читать Стрела и мост

Шрифт
Интервал

© Василий Антонов, 2023


ISBN 978-5-0059-5536-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Мое место слева

И я должен там сесть

Виктор Цой

Повесть «Желтая Стрела» начинается с пробуждения главного героя. Он просыпается в купе поезда, рядом – сосед, а за окном проносятся однообразно-привычные пейзажи. Похоже, что перед нами описание обычного, правда несколько затянувшегося железнодорожного путешествия. Герой куда-то едет, видно что он пообвыкся с дорожным бытом, как это бывало с каждым из нас на второй-третий день пребывания в поезде. Правда, главный герой по имени Андрей не так уж и плохо устроился – просыпается в купе, которое делит с пожилым попутчиком, неким Петром Сергеевичем. В остальном, перед нами типичное утро в поезде, когда надо просыпаться, дожидаться очереди в туалет, курить в тамбуре, с кем-то говорить или даже переругиваться.

Неизвестно, как долго Андрей является пассажиром этого поезда. Но сразу бросается в глаза его притертость к происходящему. Например, сосед Андрея Петр Сергеевич ведет себя как старый знакомый. То, что они накоротке – проскальзывает в диалоге, а для этого надо провести вместе не один день. Герой просыпается в этом месте уже не первый раз, о чем говорит его настроение, то как долго он лежит с закрытыми глазами, в полудреме, пытаясь бороться с окружающим днём.

Интересно, что Шестипалый начинает свою, скажем так, борьбу там, где социума уже нет. За строкой остаётся его жизнь в птичьем сообществе, как и последующее за этим изгнание. Мир отторгает белую бройлерную ворону, тогда как герою «Стрелы» Андрею приходится сопротивляться его всасыванию, втягиванию в социум «Желтой стрелы».

Шестипалого выгнали из общества один-единственный раз, но Андрею приходится прогонять социум снова и снова, раз за разом терпя поражение. Андрей осознает себя не просто чужим внутри мира-ловушки, каким мог быть птичий двор для персонажа сказки Андерсена. Нет, он плоть от плоти этого мира. Он – свой, никаких мутаций, аномалий или отклонений в развитии. Разве только какая-то внутренняя чужеродность, нетакусешность, а от этого и общая неустроенность. Правда, последнее пока только ещё накапливается, постепенно подбираясь к критической отметке. Если продолжить аналогию с Шестипалым, то герой «Желтой стрелы» находится неподалеку от кормушки, никто не прогоняет его куда подальше, да и куда прогонять-то? Идущий на полном ходу поезд уподобляется веренице отсеков на слишком быстром конвейере, с которого не так-то просто соскочить. Изгнание из социума в таком случае попросту исключается. И если в границах родного отсека для Шестипалого могло найтись место для изгоев и отщепенцев, то между вагонами не очень-то и побегаешь. И даже учитель Андрея – ещё один из пассажиров, а не бройлерный нагваль, приходящий из-за Стены Мира.

Да, у Андрея и его старшего товарища Хана есть небольшой люфт, ведь они смогли слегка взломать, скажем так, хакнуть окружающую реальность. Так Хан может провести своего подопечного в один из довольно отдаленных вагонов «Стрелы», а в другой ситуации герои даже встречаются на крыше поезда. Здесь как будто бы напрашивается параллель с преодолением Стены Мира, точнее сценой, когда Шестипалый впервые забрался на её верхний край, но мне видится, что это не совсем так. Поезд со всеми вагонами, вся «Стрела» – это и есть один отсек на одном конвейере, а не вереница таковых. Здесь нет промежуточных уровней, каких-то трещин между мирами, других вселенных и тому подобных вещей. В поезде все предельно просто: ты либо едешь, либо нет. А вот у героев «Затворника» есть выбор, например, быть внутри отсека, на конвейере, или же прятаться где-нибудь под ящиками, подальше от всего этого безумия.