Ульяна
– Алло, Дженни, я приземлилась, – проговорила я в телефон немного уставшим голосом, прислушиваясь к звукам, что доносились из динамика. Марк что-то быстро бормотал, но я не могла разобрать ни слова.
– Отлично! – отозвалась подруга. – Все нормально? Ты уже в такси?
– Да, все хорошо, не считая моей боязни летать. Сейчас буду получать багаж.
За этот месяц мне предстоял еще один перелет туда и обратно, чтобы забрать Марка, если я все же решусь вернуться в Россию.
– Что он там говорит? Не могу разобрать ни слова, – я представила чистое и светлое личико своего сына. Я не видела его несколько часов, а уже безумно скучала и хотела его обнять.
– Говорит, что ты могла бы взять его с собой, что он взрослый мальчик, съел всю кашу, а еще ни разу не видел русской зимы. Я едва успеваю все перечислять, он очень быстро говорит.
Это действительно так. Мой сын ни разу не был в России. Но я почти не испытывала по этому поводу угрызений совести. Никто не знал, что я его родила. И такое положение вещей меня, в целом, устраивало кроме того, что приходилось лгать родителям. Я жила в Америке последние четыре с половиной года, прилетала домой время от времени на несколько дней пару раз в год и возвращалась обратно. Все по отлаженной схеме и без лишних встрясок и эмоциональных потрясений. Менять я ничего не собиралась. До недавнего времени. На то были и оставались веские причины. Точнее причина была одна, но очень серьезная – это сын, о котором никто не знал. Я устала быть иммигранткой в чужой стране, мне казалось, что я бы могла большего добиться, вернувшись работать домой. И в этот свой визит решила взвесить все за и против, чтобы принять окончательное решение.
Получив багаж, я вышла из здания аэропорта и посмотрела по сторонам. Удивительно, но за время пока меня не было в России, здесь мало что изменилось. Чего не скажешь о моем мировоззрении. Скучала ли я по дому? Конечно! Меня тянуло на Родину, я любила родительский дом и после таких поездок возвращалась в Америку разбитая и опустошенная и еще неделю или две приходила в себя, снедаемая угрызениями совести. Я переживала, что жила двойной жизнью и не могла открыться родителям, почему так спешно уехала из страны несколько лет назад и родила сына втайне ото всех.
– Куда едем, девушка? – окликнул меня таксист и открыл дверцу машины, зазывая отвезти по приемлемой цене.
Дешевле было заказать такси и и сделать это заранее. Но и подумать об этом тоже следовало сразу же, как приземлилась. Я тяжело вздохнула и, тряхнув головой, выбросила гнетущие мысли из головы. Каждый раз приезжать домой было все тяжелее и тяжелее. Особенно когда я знала, как мама ждала внуков. Хоть от кого-то из нас с Аллой.
– Спорный вопрос – куда, но адрес я вам назову, – отозвалась я, поравнявшись с машиной.
Вроде бы домой приехала, но давно эта страна и этот город не были для меня такими. И от одной мысли, что мне все же придется вернуться в Россию, стало не по себе. Меня все еще не отпускали противоречивые воспоминания. Одни из них вызывали радость и умиротворенную улыбку на губах, а другие обжигали сердце серной кислотой, оставляя страшные шрамы. И шрамы были настолько уродливыми, что ни один пластический хирург не смог бы привести все в первозданный вид.