Сегодня у меня был хороший день. К витрине с моей фотографией подошло несколько человек. Нет, конечно, не на меня посмотреть. Их внимание привлекли две сплющенные монеты, которые когда-то на десять минут продлили мою жизнь. На десять минут и на целую вечность. Посмотрев на монеты, которые от удара пули свернулись, как цветочные лепестки, посетители музея переводили свой взгляд с монет на меня. И когда наши глаза встречались, я рассказывал им свою историю…
Теперь можно и отдохнуть. Я покидаю своё место на полке и иду вдоль витрин, тянущихся вдоль анфилады окон. Здесь так много интересных экспонатов: изысканное кружево, миниатюрные шкатулки, книжные закладки, воздушные нарукавники. Все эти вещи пропитаны энергетикой и могли бы послужить мостом между пространствами, как мои монеты. Но ничего такого не произошло. Ни один из членов семейного клана богатого бакалейщика Томаса Фишер здесь не появлялся. Фишер приехал в Мэриборо и основал здесь семейную фирму в 1880 году, за год до моего появления на свет. Думаю, что, несмотря на разницу в возрасте и социальном положении, у нас нашлось бы много тем для разговора. Я смотрю на фотографию Агнесс Фишер, жены Томаса. Какие у неё чудесные, добрые глаза. Агнесс много занималась благотворительностью. Вот снимок торта, который она испекла для благотворительного аукциона. Воздушно-кремовое чудо, шедевр кулинарного искусства, был украшен голубками, лирами и цветами. «Торт Мира», как назвала его Агнесс, был продан за приличную сумму, а все деньги пошли на помощь бедным семьям…
Улыбнувшись Агнес Фишер, я продолжаю свой путь к центру зала первого этажа. Музей, ставший моим домом, расположен в элегантном особняке колониальной эпохи, возведенном в 1879 году. Его владельцем был предприниматель Джеймс Эдвин Браун, который основал в Мэриборо в 1857 году компанию по продаже вин и крепких напитков. Мог ли я, простой парень из маленького местечка Андервуд, затерянного в тасманийской глуши, мечтать о таком особняке? А я и не мечтал. Но когда тебе всего двадцать лет, то хочется повидать мир и чего-то в этой жизни добиться. Поэтому я и покинул Хобарт 27 марта 1901 года на военном судне, отправляющемся в Южную Африку для участия во Второй бурской войне.
А вот и стенд, на котором выставлены медали австралийских солдат за участие в войне с бурами. Среди них есть и моя. К медалям прилагаются истории жизни их обладателей. Восемьдесят шесть медалей, восемьдесят шесть судеб… Как же так вышло, что я здесь один? Наверное, тот, кто не только движет нашу Вселенную, но и находит время, чтобы подумать о каждом населяющем её создании, знает ответ на мой вопрос.
Я поднимаюсь по лестнице, ведущей на верхние этажи особняка. По пути я здороваюсь с пулеметчиком, ведущим вечный огонь из укрепленной мешками с песком огневой точки. Парень этот – просто манекен, одетый в австралийскую военную форму, очень похожую на мою. Правда, я ношу не широкополую шляпу, а пилотку, соответствующую моему званию младшего капрала. А вот пулемет у него настоящий – «Vickers» 1912 года. В моё время таких ещё не было. Я здесь многое узнал о том, что было после меня, благо, что время на это у меня есть. Если бы я хотел, то мог бы покататься и на мотоцикле «Douglas», модели 1914 года в зале первого этажа. Но я очень лошадей люблю…