– Ого, Майя Викторовна, собрались отметить ноябрьские с размахом?
Галя спрыгнула с табурета. Она вставала на него, чтобы снять с верхней полочки одинокую бутылку вина. Бутылка томилась там в давнем и безнадёжном забвении. Кто в селе купит итальянское вино за пять тысяч рублей?!
Галя – бывшая ученица Майи Викторовны. Вытерла тряпкой толстый слой пыли с тёмно-синего стекла. Подошла уборщица Света, рукой в резиновой перчатке убирая со вспотевшего лба волосы. Света тоже была ученицей Майи, только выпуск на семь лет позже. Да кого ни возьми в селе – почти все жители «прошли» через Майин класс, были её учениками.
– Что вы, разве бы я купила для себя? – засмеялась и смутилась учительница. – Вот еду повидаться с Любашей Земцовой! Она ненадолго в наших краях, квартиру в городе продаёт.
Деревенский магазин – источник актуальной информации. Уже к вечеру всё село знало: Майя Викторовна, которая за всю жизнь по причине больных ног почти не выбиралась из села, едет в гости к любимой ученице, знаменитой актрисе Любови Земцовой! Везёт гостинец – итальянское вино за пять тысяч рублей!
Завтра сядет на утренний автобус, путь неблизкий: триста километров. Значит, обратно ждать дня через два: переночует у Любы, а может, и дольше задержится. Привезёт ворох новостей: как там столица, как снимают кино… Ученик Андрюха, колхозный шофёр, рано утром подкатил к домику учительницы, бережно под ручку вывел, довёз с ветерком до автобусной остановки.
– Любке там привет передавайте. Поди, нос задрала. И не вспомнит, как я её снежками забрасывал, проходу не давал. Ох, и втрескался в неё тогда – всемером оттаскивай…
– Андрюша, школьные годы не забываются. Тем более первая любовь.
***
Молоденькая Майя приехала по распределению в село – как картинка. Пальто приталенное, сборчатое, с барашковым воротником. На кудрявой головке – котиковая трофейная шапочка – «таблетка» с янтарной брошкой. Крутые каблучки ботиков проваливались в тротуары. Таких тротуаров Майя ещё не видела: вкопанные в землю чурбаки, кругляшками кверху.
На каблуках форсила недолго: обморозила ноги. Дважды в неделю после уроков и проверки тетрадей учителя ходили в дальние деревни читать лекции о международном положении, о текущей обстановке. Однажды в буран сбилась в пути, завязла в сугробах. И даже огромные валенки на шерстяной носок не спасли от обморожения.
Она продолжала вести уроки только стоя: а как иначе – учитель! Но узкие туфельки сменила на плоские, как калошки. И по ночам крикивала в голос от того, что ноги крутило, выжимало жгутом. Благо, никто не слышал её слёз и криков в избёнке на отшибе.
У неё не было хозяйства, не держала кроликов и кур, как другие учителя. И вдруг… завела корову. Не по своей воле – тёлочку привела на верёвке скотница, мать Андрея. Детей у той было шестеро, Майя занималась после школы с каждым, вытягивала на твёрдую «тройку». Кормила кашей, которую вообще-то держала для себя закутанной в платок в печке.
Неделю назад Андрюха был уличён в преступлении: не устоял перед великолепием янтарной брошки, украдкой вытащил из котиковой шляпки, спрятал на сеновале.