Никто не воюет зимой.
Зимняя пора – время охоты, душных, натопленных таверн, замерзающих в сугробах пьяниц и пряной настойки, заготовленной с лета. Но только в том случае, если ты не торчишь на стене, прячась за каменными зубьями от порывов ледяного ветра и снежной крошки, сметаемой с вершины надвратной башни.
Тихомир кутался в плащ из овечьей шерсти и смотрел на укрытую льдом реку. Сейчас настала его очередь вглядываться в темноту и следить, чтобы огни на стене не потухли. Сероглазый, белокурый страж был коренным имперцем, русом, крепким и высоким парнем, чьё лицо украшали шрамы и татуировка угловатой руны не правой щеке.
До падения восьмерых он сколько себя помнил ходил в охранных дружинах по реке. Вместе с отцом нанимался к купцам, защищал их грузы и жизни от водных существ и татей. Со смертью же отца осел в Эрлеме, городке, что стоял посреди реки на острове. И теперь служил в городской дружине.
Городок молодому дружиннику не нравился. На его взгляд, Эрлем прогнил сверху донизу: мясник дорвался до власти, странные колдуны свили своё гнездо у всех на виду, а в ночную пору невнушающий страх человек мог быть ограблен и убит прямо на центральной улице. Ходили странные и страшные слухи, коим пока не было подтверждения, но Тихомир к ним прислушивался, с каждым днём всё больше убеждаясь, что, переждав зиму, стоит осесть в другом месте.
Люди говорили, что подгорный город на Одиноком клыке устоял, а значит можно направить свои стопы туда.
В башне хлопнула дверь, послышалась ругань. Снег скрипнул под чужими сапогами, и Тихомир понял, что кто-то из дружины идёт его менять. Так и вышло, Хезерт Южанин встал рядом и, положив руку на меч, поёжился.
– Дубовая стужа, кажется, что лоб вот-вот треснет.
Тихомир хотел спросить, почему южанин пришёл так рано, но не успел. Над надвратным участком ударил малый колокол, и одновременно с тем воин разглядел фигуры, бредущие по скованной льдом реке. Одна, вторая, третья… Люди шли и шли из тьмы. Тяжёлые одежды, усталая походка, снегоступы и меховые шапки. Все при оружии, но не воины – охотники из ближайшего зимовья. Те, кто заготавливает мясо и рыбу, чтобы снабжать город.
Что-то случилось – охотники никогда не приходят ночью, да и до следующего каравана как минимум неделя…
Чутьё прошедшего множество схваток бойца заставило Тихомира потянуть за петлю и вытянуть из-за спины боевой топор. Заметив смену настроения стража, южанин хохотнул.
– Ждёшь проблем? Это же просто охотники, никто не воюет зимо…
Хрррок!
Арбалетный болт с хрустом вошёл дружиннику в висок, не дав завершить фразы. Воздух наполнился щелчками и дробным перестуком. Смерть рубанула по стене роем железных болтов, одного за другим сметая редких дозорных.
Тихомира спасла рунная татуировка. Разогревшись, обожгла кожу, налилась синим светом и отвела смерть в сторону. А сам воин упал рядом с трупом южанина, стараясь укрыться от пронзающих воздух арбалетных снарядов.
Стреляли не от реки, стреляли из города…
Внизу кто-то взвыл. Воздух быстро наполнялся звуками схватки: матом, лязгом, криками и воем раненых. Перед вратами набирала обороты мясорубка. Дверь в башню открылась, и Тихомир увидел одного из дружинников с арбалетом в руках. Но в следующую секунду по ушам ударил хлопок, и выскочивший на стену боец превратился в кровавый фарш.