Читать К востоку от Эдема
Посвящается Паскалю Ковичи
Дорогой Пат!
Однажды ты застал меня за вырезанием миниатюрной фигурки из дерева и предложил: «Может, сделаешь что-нибудь и для меня?»
Я поинтересовался, что именно ты хочешь, и в ответ услышал: «Шкатулку».
«Для чего?»
«Складывать вещи».
«Какие именно?»
«Всякую всячину», – ответил ты.
Ну вот, шкатулка готова; в ней уместилось почти все, что у меня есть, и все равно осталось много места. Здесь боль и переживания, печали и радости, мысли дурные и добрые – замыслы, приносящие удовлетворение и повергающие в отчаяние, а также не поддающееся описанию счастье творчества.
А поверх всего – огромная благодарность и моя любовь к тебе.
И все равно шкатулка не заполнена до конца.
Джон.
Печатается с разрешения The Estate of Elaine A. Steinbeck и литературных агентств McIntosh and Otis, Inc. и Andrew Nurnberg.
© John Steinbeck, 1952
© Elaine A. Steinbeck, Thom Steinbeck, and John Steinbeck IV renewed 1989
© Школа перевода В. Баканова, 2015
© Перевод. Г. Злобин, наследники, 2017
© Издание на русском языке AST Publishers, 2017
Часть первая
Глава 1
1
Салинас-Вэлли расположен в Северной Калифорнии и представляет собой длинную узкую полоску равнины между двумя цепями гор, посреди которой бежит, извиваясь и петляя, река Салинас, заканчивающая свой путь в заливе Монтерей.
Я помню, как назывались во времена моего детства травы и скрывающиеся в них загадочные цветы, знаю, где находится жилище жабы, в котором часу просыпаются летом птицы, как пахнут деревья и какой аромат у каждого времени года. Помню местных жителей, их походку и даже запах. Память хранит множество разных запахов.
Помню, что раскинувшиеся к востоку от долины горы Габилан светлые и жизнерадостные, обласканы солнцем и полны очарования. Они зовут и влекут к себе, и хочется взобраться на теплые склоны, как на колени к любимой матери. Манящие горы, покрытые бурой травой и пропитанные любовью. На западе упираются в небо вершины Санта-Лусия, заслоняющие долину от океана. Темные и угрюмые, они таят враждебность и угрозу. Я всегда испытывал благоговейный страх перед западом и всей душой любил восток. Затрудняюсь объяснить причину. Возможно, она кроется в том, что из-за вершин Габилан приходит утро, а ночь наползает с хребтов Санта-Лусия, и две горные цепи ассоциируются у меня с рождением нового дня и его угасанием.
По обе стороны долины с горных ущелий в реку Салинас стекали маленькие ручейки. Зимой в дождливые годы ручейки превращались в бурные потоки, наполняющие реку до краев, и в один прекрасный день она закипала в приступе ярости и выплескивалась из берегов, разрушая все вокруг. Случалось, река отхватывала находящиеся вблизи берега большие куски фермерских угодий, опрокидывала амбары и дома, переворачивая и унося их с собой, ловила в свой капкан коров, свиней и овец, топила в бурых от грязи водах и увлекала в море. Потом, с наступлением поздней весны, река постепенно мелела, открывая песчаные берега, а летом и вовсе пересыхала, и только под высокими обрывами, где недавно бурлили глубокие водовороты, оставались лужи. Снова вырастал камыш и трава, и распрямлялись ивы, на верхних ветвях которых виднелся застрявший мусор, принесенный во время паводка. Салинас – река непостоянная и течет на поверхности не круглый год, а с лучами летнего солнца уходит под землю. Она не отличается особой красотой, но другой в тех местах нет, и мы любили хвастаться грозным нравом нашей Салинас в дождливую зиму и удивительной способностью бесследно исчезать в песке засушливым летом. Впрочем, хвастаться можно чем угодно, если ничего другого под рукой нет, да и вообще чем меньше имеешь, тем сильнее тянет бахвалиться.