Один день из жизни Френка Торрето
Френк Торрето мерно покачивался в кабине своего сорокатонного тягача. За спиной у него был полный груз продуктов питания для одного из логистических центров на окраине Лондона. Темно-серая полоса асфальта набегала на него вот уже четырнадцать часов. Френк не любил прерываться на сон во время коротких маршрутов. По этой причине незадолго до прибытия его часто клонило ко сну.
Вот и теперь, глаза у него начали слипаться, именно тогда, когда до Лондона осталось всего пару десятков километров. Он усиленно поморгал, при этом широко открывая глаза, и недовольно постучал пальцем по стеклу хронометра на приборной панели. Он немного не укладывался в свой график, и это всегда раздражало. Нет, он не опаздывал с доставкой груза, ему просто не нравилось, когда проваливались его личные планы.
Настроение было прескверным. Френк немного поерзал в кресле, в попытке занять более удобное положение. Геморрой вновь давал о себе знать, и это вызывало чувство дискомфорта в любом положении. Он сунул руку в бардачок и привычным движением поперебирал в нем разнообразный хлам. Не найдя желаемого, он на мгновение отвлекся от дороги и подключил глаза к рукам, чтобы воочию убедиться в отсутствии искомого. В этот самый момент он вспомнил, что еще вечером он выпил последнюю обезболивающую пилюлю, а баночку выбросил в корзину на заправке. Крышка бардачка хлопнула, и недовольный Френк вернул свое внимание дороге.
Радио почему-то в этот день постоянно играло что-то похоронное: то третьесортный джаз, то заплакал Стинг. Он включил поиск новой радиостанции и неожиданно для себя грязно выругался, когда какой-то лихач подрезал его во время обгона. От этого ему стало совсем паршиво на душе. Перед отъездом он обещал своей Клэр, что будет следить за языком, и обманывать ее совершенно не хотелось.
Френк уныло всматривался в дорогу и думал о том, как много он уже успел пообещать Клэр за последнее время. Пообещал, но не исполнил. Он собирался начать заниматься спортом, но вот его живот лежит практически на коленях. Он намеревался прочесть «Гордость и предубеждения», чтобы после обсудить с нею, но вот она, книжка, неоткрытая у стекла. Еще она просила, чтобы он купил себе смокинг и сводил ее в роскошный ресторан, но у него никак не доходят руки.
Впереди на холме уже виднелись пригороды Лондона. Непонятно почему на душе потеплело, и он подумал о том, что, несмотря на все трудности, жизнь все-таки чертовски хорошая штука. На плавном изгибе дороги солнечный зайчик от зеркала заднего вида скакнул ему по глазам и затрепетал на пассажирском сидении как живой. В памяти всплыли смутные детские ощущения лета, солнца, радостных предчувствий. Сегодня должен быть отличный день. Френк не заметил, как стал подпевать какой-то давно забытой песенке, что лилась из эфира через его магнитолу.
Френк так и не понял, что внезапная смена его настроения от вялотекущей депрессии до еле сдерживаемого ликования – явление неестественного происхождения.
Неожиданно, как это всегда бывает, что-то произошло с магнитолой. Словно настройки сбились с волны, и поверх песни наложился отдаленный человеческий гомон, и чей-то приятный голос заговорил, как будто с Френком.