Мой остров эмоциональной безопасности.
Ты появился в моей жизни, когда я писала последнюю главу.
Жизнь не будет прежней.
Люблю. Твоя Л
Meine Insel der emotionalen Geborgenheit.
Du bist in mein Leben getreten, als ich das letzte Kapitel geschrieben habe.
Das Leben wird nicht dasselbe sein.
Ich liebe dich. Dein L
Единственное над чем мы не властны – время
Будущее может казаться понятным,
а прошлое прозрачным
Не верь
Даже своим воспоминаниям
13. 11
– Так и будешь от меня прятаться? – прозвучал до боли знакомый голос Ерсэль.
Мару сидела на скамейке перед патриаршими прудами, голые деревья нагоняли тоску, приближая людей все ближе к зиме. Несмотря на то, что на улице моросил противный дождик, народ активно гулял в описанном Булгаковым месте. Эдакий мирок книжной нереальности притягивал людей со всей России и не только. Мару нравилось суета и одновременно размеренность спешащих по делам и медленно прогуливающихся мимо нее людей.
– Правду или то, что ты хочешь услышать?
– Мару, нельзя так себя закапывать. Мир не стоит на месте, – Ерсэль поцеловала подругу в щеку, обошла лавочку и села рядом, придерживая уже сильно выпирающий живот. – Тебе идет этот цвет.
– Спасибо, – от переживаний волосы Мару стали темно-русого цвета. Ее натурального оттенка.
– Прошло уже три месяца, тебе не кажется, что пора поговорить с ребятами?
– Вот именно, три месяца, – Мару смотрела на портрет Тёмы, который она не может закончить уже неделю. Не потому, что разучилась рисовать, просто не знала какой он сейчас. Мару не чувствовала его. Ментальная связь между ними пропала. Черные от уголька пальцы пачкали толстый картон с обратной стороны, напоминая снятые отпечатки пальцев в отделение полиции две недели назад. Ее оштрафовали за распитие спиртных напиток в неположенном месте и порчу городского имущества. Мару разрисовала баллончиком забор решив вспомнить юность. Еще год назад, она бы стыдилась этого, а сейчас, просто пожала плечами, про себя произнеся – «Пустяк».
– Ты до сих пор одна живешь? Хочешь ко мне?
– Нет, – задумчиво ответила Мару потирая друг о друга угольные подушечки пальцев.
– Мару поговори со мной.
– Я говорю.
– Односложные ответы – это не диалог.
– Хочешь, чтобы я вещала как жизнь прекрасна? Это не так. Хочешь, чтобы я улыбалась? Пожалуйста, – Мару натянула улыбку, получилось скорее зловеще.
– Не хочу. Просто вернись к жизни. Какой толк в одиночку съедать себя? Не подумай, я люблю брата, мне его тоже не хватает, но и тебе погубить себя я не позволю. Переезжай ко мне. К себе же ты меня не позовешь? – улыбнувшись Ерсэль взяла ее руку и положила к себе на живот. – Чувствуешь?
Мару не то, что чувствовала, она слышала малыша. Маленькие ножки упирались ей в руку.
– Эль, я благодарна тебе за приглашение, но воздержусь.
– Не вредничай. Мне нужна помощь, Денис так и не вернулся, последние две недели от него вообще никаких вестей. Одна я скоро сойду с ума. Да и тебе тоже не помешает компания, – Ерсэль заметила на сколько угрюмой стала подруга. Яркую Мару словно подменили черно-белой копией.
– Эль, даже не уговаривай. Тем более тебе нужна не я, а отец ребенка. Признайся Алексу, он имеет право знать.
– Ты чертовски права. Понимаю. Не могу.
– Это почему?