Читать Букет

Шрифт

Интервал

Дизайнер обложки Сона Оганян

Редактор Гоар Геворгян

Редактор Наринэ Асланян

ISBN 978-5-0059-4644-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Было время, я был маленьким, всего несколько лет, должно быть семь или шесть, а может девять, не помню, возможно, семь. Знаю, что был маленьким и была у меня собака. Приставки не было у меня еще. Даже не было мяча. Велосипед был, но непригодный: не ездил. От эмигрировавшего двоюродного брата на память осталась – двухколесная память зеленого цвета. Не знаю, что еще было. Но собака у меня точно была, которую никогда не видел я и не обнимал. Честно говоря, я бы тоже посмеялся услышав такое: иметь собаку и никогда не видать, даже не обнять ни разу. Но говорю вам, был я маленьким и была у меня собака. Возможно вас заинтересовала моя история. Я могу рассказать ее.

Как каждая эпоха, мое детство тоже имело своего историографа, романиста, сказочника. И это дело в нашем доме на себя взяла мама и разные истории рассказывала нам: печальные, веселые, порой таинственные. Годы спустя прочту я Гомера, Данте, Чехова и Чаренца и не могу сказать из них кто более гениальный: мама или эти четверо вместе взятые, но то, что миссия сеять и взращивать во мне любовь к этим четверим и ко всем остальным творцам человеческих истории дана была моей маме, в этом я уверен. Эту памятную историю из уст моей мамы и приправленную ее энтузиазмом, я сейчас расскажу вам, как и обещал выше.

Не могу сказать, была осень или весна, пасмурным был день или солнечным, когда собака моего детства оказалась в одном деревенском доме, где жили моя мама, ее младшая сестра, три моих дяди и их мать – бабушка моя, заботливая и безмерно преданная своим детям женщина. Как и все мамы на свете. Наверняка все… У бабушки были две старшие сестры, Духик и Офик, которые также были замужем. Духик родила пятерых детей, Офик – шестерых. Какие времена были, эх, пять-шесть ребенка в семье. Как же интересно проходили их будни без компьютера, да еще и в деревне. И каким большим богатством они были для родителей, и чуточку – заботой. У бабушки была еще одна сестра – Алвард, намного моложе ее. Они от одного отца были и не были от одной матери. Но какое это имеет значение? Ведь сестра всегда сестрой остаться – милой и в один день покидающей отцовский очаг. И был еще старший брат, дядя моей матери, дядя Хажак. Человек голубоглазый и с любвеобильной душой. Это ему в голову пришла такая гениальная идея: «Возьму собаку сестре… место деревенское… сад и бахча… куры да гуси, надобно будет». Оказывается, обязанности единственного брата он с честью и безропотно исполнял. Вы думаете, шутка иметь шестнадцать племянниц и племянников и быть хорошим дядей?

Неулыбчивым был дядя Хажак, но юмор был его вторым «Я» и юмор ему очень подходил: без лишней жестикуляции и лишь чуточку приятной артикуляцией. Ничего большего. Никакого обмана.

Деревню он покинул еще молодым. Пошел искать счастье в городских бульварах, и, неизвестно, по воле Божьей или собственной обосновался в городе Эчмиадзин. Обзаводился… обвенчался… гнездился… и четверых детей подарил Советской Армении. Говорят, безумно любил своих детей, безумно. А можно ли иначе, когда дело доходит до этих озорных и чудных существ?! Он уехал из деревни, но деревня осталась в его душе. Сильно любил отчий край, интересовался сельчанами, скучал по детству и маминому блюду с маринованной капустой. Нередко посещал в деревню. Приезжал на своей бирюзовой славе – на ГАЗ 21 Волге, и в ней время от времени тысячу и одну пригодных вещей для своих сестер. Сказать, что для них он был как скала, еще ничего не сказать. Чересчур заботливый был он с сестрами и не только с сестрами. Вы бы видели, с каким умилением и восторгом годы спустя о нем вспоминали и рассказывали его племянники. Я был ребенком и был поражен, как сильно мама, тетя, мои дяди и их родичи любили своего дядю. Ни в какой стране мира ничего подобного я не видел, хотя ни разу не был ни в одной другой.