⇚ На страницу книги

Читать Скороговорки медленных раздумий. Птичник крысолова. Книга тридцать шестая. 50 стихотворений.

Шрифт
Интервал

…то уйдёт всецело,
Чем ты и дышишь и живёшь…
Ф. И. Тютчев
Мы вспоминаем выбывших и павших,
Всех тех, кто с днями нашего рожденья,
Был прошлым связан или настоящим.
Автор
* * *

© Дудаков В. А., 2022

Тебе в 74

Семьдесят четыре, вместе одиннадцать,
Сложишь – в лото «барабанные палочки»,
Будто годы спешат и толкают в спину,
Здесь и печки тебе, и лавочки.
Из-под них не метут веник, швабры и прочее,
По углам тоска свернулась комочком,
И ворчит, и канючит, и денно и нощно,
Потому и не сплю, с боку на бок ворочаюсь.
А давай-ка пошире раскроем окна,
Занавески откинем, пусть солнце ворвётся,
Ты увидишь – тоска заскулит и смолкнет,
А кто в это поверит, тот верой спасётся.

Лунная сказочка

(внукам и внучкам)

В тьму месяц закрался ночью,
Как кошка прыжком на крышу,
Свернулась она комочком,
Да кто здесь её услышит.
А месяц бледен от страха,
Что вором в чужой квартире,
И будет охать и ахать,
Один он в пустынном мире.
Отчаялся, сник и точка,
Ему в облаках бы скрыться,
Не светятся звёзд комочки,
Сколь темень та будет длиться.
А ночь его ждёт и нежит,
По лунной бежит тропинке,
Он вспыхнет румянцем свежим
Растаяв в рассветной дымке.

Кузьминское кладбище

Выдержав все приличья,
Близится эта встреча,
Прожитых лет табличка
Давит и грудь и плечи.
Как неуёмный странник,
Рушу, что сам построил,
Знать бы о том заранее
Кто нам глаза закроет.
Урны, могилы, склепы
Тех, кто почил, скрывают,
Тёмной ограды скрепы
Их от нас охраняют.
В зелени спят Кузьминки,
Тишь на исходе лета,
Тесные две могилки,
Места на надпись нету.
Там мать, отец и тётка,
Бабушка, младший братик,
Дятел долбит чечёткой,
Дни Христа ради тратя.
Здесь упокоюсь в бозе,
В древности так сказалось,
Строго с меня Он спросит,
Там, где конец – начало.

Покрывало дней

Мне утренняя в радость тишина,
В сугробах снег, огней фонарных нитка,
За Раменкой притихшие дома
От снов никак не могут пробудиться.
Встаю я до рассвета в шесть утра,
Вот, скажут, рано, мне ж не много и не мало,
Так каждый день «сегодня» со «вчера»
Сшивается лоскутным одеялом.
И слово есть такое: пестрорядь,
Мелькают годы, где-то рядом старость,
Всё в суете, а обернёшься – глядь,
Дней лоскутки, что нам сшивать досталось.
Одни, как сон, вобрали неба синь,
Другие праздничны, нарядны яркой краской,
А третьи блёклы, впрочем, не с кого спросить,
Не расцветили их и тратим понапрасну.
Но, видно, нам степенность не дана,
И суета чертою жизни стала,
Жаль не живём мы в эти времена,
Когда так бережно сшивали покрывало.
Что до себя, о том и погрущу,
Ведь доживать немного лет осталось,
И думать повседневно не хочу,
Когда укроет жизнь лоскутным одеялом.

Более о паскудстве, чем об искусстве

(о Вальке Воробьеве)

Он «Враг народа» и «Левак»,
И «Графоман», но не дурак,
В писаниях «нечестных правил»
Художник злобный след оставил.
Его мы многие познали,
Присвоил славу он Вазари,
Но только с жаром, пылом, страстью,
Не избежав дурной напасти,
Впадая в ложь, хулу, паскудство
«Другое» описал «искусство»,
Склоняя всех и так и сяк,
Слепил друзей ареопаг,
При этом, прямо или вскользь,
К их славе грязи кинуть кость.
Не станем мы на то сердиться,
Кому от зависти не спится
В своих стенаньях бесполезных
Страдать «за что же я безвестный».
К кому всю жизнь ломятся в гости,
Кому в удел крысиный хвостик.
Да будь ты «профи», дилетантом,
Всё ж надо обладать талантом,