Читать Печаль моя светла

Ранним первомайским утром Вика распахнула окно и, уже набрав побольше воздуха в легкие и приготовившись позвать своих прогулявших всю ночь котов, вдруг застыла в немом восхищении – вокруг все было белым-бело. Нет, это не ушедшая зима решила вернуться и занести окрестности снегом, цепляясь за последние возможности. И не туман залил пространство своей молочной полупрозрачностью, искажая все вокруг до аномальной неузнаваемости. Цвели яблони. Еще вчера надутые почки их бутонов потрескивали в тишине от нетерпения, постепенно разжимая свой свернутый кулачок, чтобы сегодня тугой пружиной выпустить в свет тысячи цветков. Назвать все ровно белым было нельзя: крупными аляпистыми мазками преобладали местами оттенки от бледно-голубого до нежно-розового. Цветки все были разные, в зависимости от сорта яблони, а их нежный аромат тонкими нитями пронизал и наполнил чистый утренний воздух.

Именно этот праздник цветения негласно открывал сезон в дачном поселке «Железнодорожник». В уже ушедшем и таком далеком двадцатом столетии участки в незаселенном тогда уголке города раздавали труженикам железной дороги, отчего дачный поселок и получил свое название. Однако, теперь разросшийся мегаполис буквально со всех сторон наступал на этот островок чистой природы, норовя откусить от него очередной кусочек, пока не поглотит все без остатка, чтобы переварить и извергнуть из себя современные железобетонные джунгли.

Да и истинных железнодорожников среди обитателей поселка осталось немного – кто уехал, кто помер, кто продал, кто оставил в наследство или в дар свое маленькое хозяйство теперь уже едва ли не в центре большого города. Тем не менее, сохранилась традиция заезжать на дачу в первые майские дни с цветением яблонь и проживать здесь весь дачный период до глубокой осени, благо цивилизация в виде живущего в бешенном ритме миллионника была буквально в пешей доступности, отгораживая этот мирок от воздействия агрессивного соседа несколькими кольцами зеленых насаждений.

Вика поймала себя на том, что глупо улыбается, и, оглянувшись по сторонам – не заметил ли ее конфуз кто-то, тоже вставший спозаранку, начала звать своих котов:

– Лелек, Болек, кс-кс-кс… Пойдемте домой, хулиганье. Неужели за ночь не нашастались?

Коты не отзывались. Деревья, опутанные цветочными облаками, манили к себе, и Вика вышла в сад, слегка поеживаясь от утренней прохлады.

– Ну где вы, проходимцы? Кс-кс-кс… Эй, рыжие браты-акробаты, пошли домой, – Вика подходила к каждому дереву, глубоко вдыхая благоухание природы, и на какое-то время совсем забыла, с какой целью вышла в сад.

В такие моменты мир кажется безгранично красивым и чистым, будто нет никаких распрей и войн, нет зависти и вражды, нет обмана, зверств и убийств. Кажется, что люди станут добрее, вежливее и внимательнее друг к другу, а все вокруг, радуясь такому счастливому разрешению, будет вечно сверкать и переливаться в лучах яркого солнца.

Где-то за забором, со стороны общественной дорожки, послышалось хриплое мяуканье. Вика, снова поймав себя на том, что глупо и беспричинно улыбается, настороженно прислушалась и собрала губы в кучку. Она аккуратно, чтобы не шуметь, отперла калитку и выглянула за территорию своего участка, всматриваясь в сторону, откуда доносились кошачьи стоны. Метрах в двадцати в траве действительно находился какой-то неразличимый ворох рыжей шерсти, Вика никак не могла разглядеть, поэтому она двинулась туда, чтобы посмотреть поближе. С каждым шагом она убеждалась, что это именно ее рыжие котики лежат посреди тропинки, поэтому волнение и ужас от того, что с ними приключилось что-то нехорошее, нарастали с каждым мгновением. Подойдя совсем близко, она увидела, что один из котов, Лелек, лежит с закатившимися глазами посреди молодой травки весь перепачканный чем-то малиновым и липким, тяжело дышит, часто вздымая боками. Второй кот, Болек, еще стоял на ногах, но тоже был изрядно измотан и перепачкан, а время от времени по его телу пробегали конвульсии, и кот безрезультатно силился извергнуть из себя что-то. Судя по следу, оставленному на примятой траве, Болек какое-то время тащил за загривок своего собрата в сторону дома, однако совсем выбился из сил и стал звать на помощь хозяйку осипшим голосом.