⇚ На страницу книги

Читать Странные люди, странные места

Шрифт

Интервал

Он засунул в рюкзак ярко-розовых птиц заката,

изумрудных китов, самолёт, пароход, балет,

говорящего пони, улыбчивых старых скатов.

Попрощался с консьержем, тот буркнул чего-то вслед.

Говорили, что видели парня на странных вписках.

Даже куртка с утра издавала вороний грай.

Её левый карман умолял о стакане виски,

зато правый карман объяснял, как построить рай.

Воротник – тот хитро́ умудрился урвать от жизни

хрипловатый, весьма соблазнительный томный бас.

Огорчалась луна, задержавшись на волчьей тризне.

Где-то возле ключиц начинался медовый Спас,

чей-то голос упорно твердил: баклажаны взвесьте,

почему же так дорого, блин, а кому легко.

Он стеснялся, конечно, но стал широко известен,

а особенно в секте любителей рюкзаков.

Злая белка истории носится по спирали.

Динозавры не слопали белку, и очень жаль.

Говорили ещё, что он бог. Это точно врали.

Где сияние, истина, где у него скрижаль?

Вот скрижали, сияния, гласа никто не помнит,

что прямое свидетельство – просто прохожий чел.

Санитары запомнили, как говорящий пони

рассуждал о вселенной, и прочее в том ключе.

В полночь были показаны лучшие звездопады,

звёзды сыпались с неба. Брахман обнимал Махди.

Санитары немного потом изменили взгляды,

чем пополнили орден любителей походить.

Он пошёл (санитары за ним) и унес всё это.

Города и людей. Много разных унёс вещей.

Потому что войны не выносит его планета.

Вот такая она, не выносит войны. Вообще.

Если встретишь его – попроси поделиться чудом,

показать, как охотник, стреляя, попал впросак.

Показать, как друзей на застолье собрал Иуда.

Как тебе снова семь. Как ты тоже берешь рюкзак.

Наталья Захарцева (Резная Свирель)

Сны для Марека

Разиля Фазлиева

Я его вижу, он меня – нет. Я его очень люблю, а он меня – нет. Но так было не всегда.

Когда большой босс перевел нашу команду в район Чижины и закрепил за мной Центральную улицу, я три месяца из комнаты никуда, кроме работы, не выходила. Сложно отыскать место уродливее: жуткая узкая дорога, стройка на стройке, старые магазины, овраги. С любого места виден другой конец Кракова. И все такое угловатое, се-е-ерое.

Я привыкла к Старому Городу и его гордому величию, спокойной красоте, незаметному, внушающему уважение самолюбию. Он мне как родной. Я видела, как строились вокруг него оборонительные стены. Наблюдала, как их сносили. Сейчас от них остался один небольшой кусок и ворота с башней, которые назвали Флорианскими – чудесное место для вдумчивых вечерних променадов, особенно когда нет туристов. Потому что работа у меня, к сожалению, ночная.

Я – как сейчас говорят – курьер. То, что я доставляю, нельзя потрогать или понюхать. Нельзя услышать или ощутить кожей. Это можно только один раз посмотреть, но нет никаких гарантий, что получатель будет помнить увиденное. Оно приходит неожиданно и рассеивается так же легко и стремительно, как клубы дыма на воздухе.

Сны. Я – сновиделец, и я доставляю людям сны.

В Кракове работают и живут четыреста сорок девять сновидельцев. Большой босс, его заместитель, группа по отчетности из четырех сотрудников, три главы отделов. Остальные трудятся на рядовых должностях. Сновидельцы-курьеры обязаны донести до человека его сон не позже, чем через шесть минут и двадцать семь секунд после засыпания. В списке получателей имя заснувшего окрашивается в синий цвет, а рядом появляется мигающий таймер. Ужасно раздражает. Я ненавижу синий, к тому же часто несколько десятков людей засыпают одновременно, и рабочий экран принимается неистово мерцать, как светосигналка скорой помощи.