Читать Мозаика моей жизни

© Данилевский Р. Ю., 2022

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

Эти маленькие кусочки смальты, из которых должна была бы сложиться некая картина моих мыслей, моего представления о мире и о литературе, останутся, возможно, разрозненными кусками, так и не сложившимися в картину. Это уж не моя забота. Аще написахъ – написахъ! Зато в каждом из рассказиков блестит искоркой, яркой или тусклой, какая-нибудь мысль – философская или житейская, ценная или самая обыкновенная, даже, может быть, вполне банальная. Или просто видится картинка далекой эпохи, выхваченная памятью. Пусть! Пусть они останутся как следы живой жизни, когда-то бывшей, как смутные образы людей, когда-то живших. Кусочки смальты от разрушенной фрески, которую собирают заново из этих обломков милые скромные женщины в полуподвальной мастерской, что в Новгородском Кремле, совершая тихий свой подвиг во имя Бога и культуры. На этих кусочках, а не на болтовне политиков, не на пальбе несчастных солдат и выкладках финансистов держится Божий мир. На таких же кусочках держится мир моего «я», одного из миллионов «я» нашей земли.

Один человек решил написать воспоминания. Он сел за компьютер и вывел на экране большими буквами слово «ВОСПОМИНАНИЯ». Задумался и так и просидел до вечера. Потом пошел чай пить. Нельзя дважды войти в одну и ту же воду. В реке жизни.

Всю свою жизнь он просыпался каждое утро с радостью: новый день, будет что-то новое, интересное! После восьмидесяти лет продолжал просыпаться с радостью… оттого, что проснулся.

А вдруг всё это – сон? И я проснусь маленьким мальчиком, в своей кроватке с сетками из шнурка с обоих боков. Зимнее утро. Солнце весело освещает нашу небольшую комнату на втором этаже старого дома на Багговутовской (переименованной в улицу Карла Маркса). Блестит лак на раздвижном столике у дивана, из черной тарелки репродуктора звучит оркестр и хор – кантата о Сталине А. Хачатуряна. Ни до вождя, ни до композиторов мне дела нет. Мне просто хорошо. Я выспался. Я здоров. Широкая мелодия заполняет комнату и весь мой мир. Вся моя жизнь впереди. Нет ни войны, ни горя. Кем я буду – не знаю, кого полюблю – не знаю. Пока что люблю маму и папу и свою игрушку – обезьянку Кику в коричневой жесткой шерсти, и еще куклу-матросика с синим отложным воротничком и в шапочке с лентами, на которой написано золотыми буквами «Киров» Сколько проживу – не знаю, да мне и дела нет. И вот прожил 85 лет. А вдруг всё это – сон?!

На фотографии берег моря и две маленькие птицы, сидящие на прибрежном камне. Эти птицы давно улетели и, наверное, уже отжили свой короткий век. А я вижу их, живых, готовых к полету над синими волнами.

Мне скажут, что фото фиксирует миг. Но удивляет образ – образ того, чего уже давно нет. Гомер описывает жизнь людей, чей прах давно улетучился, да и на самом деле эти люди жили помимо Гомера и иначе, чем он говорит о них.

Удивляет образ – мы воспринимаем его как жизнь, как то, что мы видим вот сейчас и здесь, мы взволнованы историей пса, ждавшего Одиссея двадцать лет и умершего у его ног. Образы – на фото или на картине, в литературе или в звукозаписи, – оказывается, бессмертны.