Можно ко многому привыкнуть, но только не к темноте у океанского дна на глубине в четыре километра. Привыкнуть можно к давлению, от которого даже в жидкостном скафандре ноют кости, к тяжести боевого каркаса, к холоду. Но темнота – это другое. Она телу не угрожает. Сама по себе она вообще никаких опасностей не несет, но будит в недрах подсознания образы столь жутких чудовищ, что им нет истинных названий ни на одном из существующих языков, да и на мертвых тоже. В те времена, когда подобные твари могли выскочить из темноты в любой миг, люди еще разговаривать не умели толком, лишь мычали, махали руками и издавали гортанные звуки. Это потом уже палеонтологи навыдумывали названий, но это совсем не то, что выкрикивали первобытные люди перед тем, как их перекусят надвое и утащат во тьму.
Затем, не без помощи древних охотников, твари вымерли. В городах выросли каменные дома, наполненные электрическим светом, но в глубине подсознания все осталось, как прежде. Там свирепые плейстоценовые хищники как жили, так и продолжают жить, именно они вызывают выбросы адреналина, стоит оказаться в кромешной тьме.
Тьма же на глубине именно кромешная, иначе не скажешь. Сколько бы ни пылало Солнце, но ни один квант его света не способен пробиться ниже отметки в сто метров. На базальтовом дне океана лишь тьма, ледяной холод и безжизненные пространства на тысячи километров. Фонари тут бессильны, даже самые мощные. Свет торчит из прожектора на шлеме, как лезвие, режет тьму, будто резину, а не освещает вообще ничего. Внутри луча слишком ярко, зрачки сужаются, и все равно ничего не видать, а за пределами светового конуса лишь тьма.
Еще при первых вылазках с базы «DIP-24-200» мы поняли, что жидкостные сверхглубинные аппараты линейки «СГАК» фонарями можно было вообще не укомплектовывать – пустая затея. К счастью, пиротехники сделали для нас специальные осветительные ракеты «СГОР-4», мы их сразу прозвали «светлячками». Лишь от них был толк в глубине. Без них вообще беда. Мы их в каждое патрулирование брали примерно в два раза больше, чем требовалось, потому что одна лишь мысль остаться без света включала дремучий инфернальный ужас, с ним шагу не ступить, не заставить тело выполнять команды мозга, словно тебя парализовало. Не у одного меня так, абсолютно у всех, хотя всем нам приходилось подолгу оставаться во тьме, чтобы прятаться от тварей, и всем это давалось не без труда.
Я не особо религиозен, но уверен, если где-то во Вселенной есть нечто подобное библейскому аду, то оно должно быть наполнено тьмой, а огонь, на котором варят смолу для грешников, надо разводить в каком-то отдельном закрытом помещении. Иначе вечного страдания не получится. Ко всему можно привыкнуть, даже к кипящей смоле, но только не к тьме. Останься во тьме надолго, крыша точно съедет, даже вообще без кипящей смолы.
На практике же все было еще хуже. На практике, хотя плейстоценовая эра давно закончилась, на дне океана властвовала не только тьма, но встречались и жуткие монстры, ее населяющие. Подобно древним охотникам, мы несколько раз в неделю выбирались с глубоководной базы, как из пещеры, и патрулировали окрестности.