Пестрые ястребы медленно кружили в безоблачном небе, высматривая добычу. Их угольно-черные собратья трепыхались на алых знаменах небольшой Холмогорской крепости – оплота царевых дружинников. Укрепление было построено давно, но основательно: массивные ворота злобно скалились зубьями железной кованой решетки, глубокий ров и широкий вал окружали крошащиеся, но еще прочные белокаменные стены, кое-где заросшие хмелем и плющом. По углам замка примостились приземистые башни с покатыми деревянными крышами. Бойцы на дозорных башнях внимательно наблюдали за округой.
Солнце едва показалось из-за горизонта, но во внутреннем дворе уже звенела сталь. Два молодых бойца сошлись в яростной схватке, блокировали и контратаковали с такой скоростью, что случайный зевака вряд ли что-нибудь различил. Один из бойцов, ловко орудовавший саблей, был выше другого, худощав и черноволос. Полы его темно-серого кафтана развевались в схватке. Второй, вооруженный бердышом, был шире в плечах и крепче. Его грудь защищала стеганая безрукавка, надетая прямо поверх льняной рубахи. Русые кудри безнадежно перепутались в пылу боя.
Дуэль длилась уже долго, оба бойца вымотались – они были равны по силам. Кудрявый боец намерился проколоть сопернику живот. Его соперник скользнул в сторону, ловко ухватился за древко и дернул бердыш. Владелец топора потерял равновесие и, получив еще и подножку, повалился на землю. Бердыш отлетел в сторону. Он потянулся за ним, но увидел кончик сабли у своего носа.
– Что ж, Игорь, я сдаюсь! Пощади мою жизнь! – театральным тоном заявил поверженный боец.
– Хватит валять дурака, Фим! Поднимайся! – Игорь протянул руку своему товарищу.
– Ну, могу поздравить с очередной победой, брат! Ты не говорил, что можно жульничать!
– Как будто враг скажет.
– Где-то я уже это слышал… А! Повторяешь Потапычевы наставления, да?! – осенило Ефима. – Давненько я не слышал его незаглушимого баса. Ровнее шаг, мать вашу! Левой, робяты, левой! – пародировал он его голос.
Игорь вытянул руку в сторону бердыша. Тот послушно влетел в его руку.
– Ого! Вот не зря к чародеям сходил! – восхитился Ефим. – А я говорил, раз дар есть, надо развивать!
– Мы это уже обсуждали! Не люблю я… этих. Больно много о себе воображают, когда сами только на мелкие фокусы способны. Уговор был только на самое простое. Чтобы дар понимать и не навредить никому.
– А то пластунские твои штучки лучше: ходите все время молча, по сторонам злобно зыркаете. Прям зло какое задумываете!
– Не преувеличивай. Смотри, к нам кто-то идет, – указал Игорь.
К братьям приближался немолодой мужчина с невероятно густыми усами. Он шел бодро, с военной выправкой, хоть и изнемогал от медленно нарастающего зноя. Он поправил воротник своего кафтана, сливавшегося с раскрасневшимся лицом.
– Здравия желаю, Василий Андреевич! – отчеканили бойцы, слегка ударив себя в грудь правой рукой.
– Вольно, хлопцы! Ну и духотень, ей-богу! Вас полковник кличуть, знать не знаю пошто, но, видать, шибко важно, – с южным говором ответил десятник.