Читать Проводник

Пролог

– У вас девочка! Поздравляю, – сказала акушерка, укутывая нового человека в уютную белоснежную пеленку.

Малышка смирно улеглась под бочок к своей маме и начала радостно разглядывать потолок, то и дело увлеченно переводя взгляд в разные стороны.

– Ой! Это она улыбвается, что ли? Куда же это ты так внимательно смотришь, доченька? – умиленно спросила молодая мама.

– С ангелом-хранителем своим знакомится, – подмигнула роженице акушерка.

«Так будет при кончине века: изыдут Ангелы, и отделят злых из среды праведных…» (Евангелие от Матфея 13:49).

Мать

Блики белых кафельных стен наполняли холодом и без того освещенное ледяным светом больничных ламп помещение палаты реанимации. В одно мгновение монитор холтера издал монотонный сигнал, означающий остановку сердца.

Вера умерла. Она это поняла, когда увидела себя со стороны, как это описывалось в каждом фильме, в каждой книге про смерть. Да, все было именно так, как и предполагалось.

– Все же, – подумала Вера, – правду пишут, вижу себя со стороны. Однако! Ау? А вы меня спасать-то будете, чего стоим? – попыталась докричаться до врачей.

Никакого волнения и тревоги она не ощущала, вообще ничего не ощущала. Она почему-то четко осознала, что уже всё… Это уже точно всё. Никакой клинической смерти. Умерла.

– Значит, мы все знаем: когда всё, а когда нет. Я, кажется, точно всё. Чего тогда ору? И что дальше, куда мне? Круто, даже не страшно, не обидно, ни-че-го, ровным счетом ничего, – проговорила Вера.

Затем она решила подойти к зеркалу и ради интереса посмотреться в него, что там вообще сейчас может быть? Зеркало отразило одну только белую дымку.

– Прикооольно! – весело протянула Вера, – я привиденька, как Митька всегда говорит…

Внезапно после этих слов Вера почувствовала сильнейшую острую боль в области груди, что ее даже затошнило, а глаза налились слезами.

– Что? Что это? – растерялась Вера.

Несколько минут она трогала свое лицо, не ощущая ничего. Слез больше не было, только мучительное ощущение сдавленности в груди и голове, словно сильнейший стресс или паническая атака.

– Митя… сынок, – еще сильнее заболела голова.

Вера не понимала, что происходит. Ясно ощущалось только одно, она ничего не может сделать, никуда не может уйти, ей просто плохо и просто нужно ждать. Чего ждать, к сожалению, тоже было непонятно.

Через некоторое время полегчало, отпустило, стало снова безразлично спокойно. Больше никакого детского интереса к своему новому облику она не испытывала. Словно стыдясь своей недавней реакции, она отошла от зеркала и замерла в растерянности.

– Ну? Ну же? Куда дальше? Что нужно делать?

И в следующую секунду Вера впервые за все это непонятное время наконец-то ощутила свое тело. Вернее, она почувствовала, что кто-то взял ее за руку. Она не видела кто это был, только ощущала и усматривала слегка различимые очертания белой красивой кисти руки, которая держала ее очень кротко, но весьма решительно тянула за собой куда-то вверх.

Вера будто оторвалась от того пространства, в котором пребывала до этого момента, и начала парить, медленно переходя в какие-то иные, нематериальные субстанции.

– Вы кто? – все так же безразлично спросила Вера.

Несмотря на проявленный интерес, она четко понимала риторичность заданного ею вопроса. Ей не ответят, надо просто следовать за этим некто и все. Все чувства были уже отключены, как ей казалось…