Читать Сказки Белой Горы. Часть II

Эта история началась пасмурным январским утром. Осень 2019 года застоялась до марта 2020, когда плавно перетекла в весну. Сырая погода с температурой чуть выше нуля навевала сон и хандру. СМИ, особенно телевидение, заходились в истерическом психозе по поводу китайского коронавируса, выхода Великобритании из Евросоюза, попытке объявить импичмент Трампу и надвигающейся войны США с Ираном. Создавалось устойчивое впечатление, что власти отвлекают внимание публики от какой-то грандиозной аферы.

Правительство, с помпой отправленное в отставку, очень скоро собралось почти в том же составе, за исключением премьера и некоторых вице-премьеров с министрами. Судя по тому, что премьер-министром стал бывший начальник налоговой службы, народ решили допотрошить окончательно. Что касается бывшего главы правительства, то улыбался он во время объявления об отставке настолько самодовольно… Видимо ничего не потерял…

Подъём в Плавской ИК-4 номинально в шесть утра. Понятное дело, это не армия и практически никто в такую рань не встаёт. О, эти исправительные колонии! Потомки будут смеяться и негодовать – только юморист, или конченный болван мог обозвать подобные учреждения исправительными. Человек порядочный, а таких тут немало, ещё способен, хотя и с трудом, остаться самим собой, а для остальных, это общеобразовательная школа уголовного мира…

Александр Васильевич, больше известный как Кучак, не заметил шорох крадущегося хулигана Володьки – длинного озорного москвича, который моментально заменил ботинки соседей. Кучаку достались два левых, а Максиму – два правых. Свет на их половине никудышний и оба полубольных, торопясь успеть к завтраку, чертыхаясь, напялили неудобную обувь, спросонья ничего не заметя.

Сто пятьдесят метров до столовой шли медленно и зло. Кучак причитал:

– Всё, сегодня в больницу пойду, никакой мочи нет, правая нога совсем ходить перестала.

Макс поддакивал, вооруженный тросточкой и согнутый с перекосом, подобно древнему деду:

– Я на левую наступать уже не могу, того гляди – отнимут.

Понятное дело, что Максим был обут в два правых ботинка, а попутчик – в два левых. В столовой недоразумение разъяснилось, когда Кучак, решив стряхнуть соринку на коленке, поскользнулся на пролитой жидкой пшенной каше и растянувшись на полушпагате, с недоумением рассмотрел левый чужой ботинок с полуистертым шнурком на больной правой ноге…

Пока страдальцы переобувались, среди стоящих в очереди озорников, склонных к литературе, а таких в колонии набиралось не менее дюжины, возникла идея юмористического рассказа о мелком происшествии. Глуповатый Небритый Тузик, тянущийся к здешним интеллектуалам и порядком надоевший всей колонии, идею одобрил:

– Напишите кто-нибудь. Глядишь, памятник бронзовый потом поставят, если хорошо получится.

Озорник Вовка, виновник легкого переполоха, со скептической улыбкой ему ответил:

– Памятник за такую штуковину положен не выше глиняного; в идеале – из белой гжельской глины статуэтка, а вот конкурс на лучший рассказик о злоключениях болезных Макса и Кучака организовать стоит.

Очередь к раздаточным окошкам движется не слишком быстро. Если дают рис, гречку и пшенку, можно промаяться полчаса. В увлекательной беседе эти тридцать минут промелькнули почти незаметно. После некоторых препирательств, споров и возражений, решили провести широкий литературный конкурс на свободную тему и в различных жанрах.