Ничего этого не было, не могло быть. На дальней, окраинной остановке войдешь в автобус, выслушав неутешительное пророчество, проедешь несколько километров, может быть десять, может быть сто; стоя, привычно уцепившись за верхний поручень как за руку помощи откуда-то сверху; как за твердое, обледенелое облако, как за невидимый стержень, которые может, должен выхватить тебя, доставить на нло. И автобус остановится, и выйдешь, и окажешься в новом мире, старшем, не таком страшном, как тот, где все предрекания, обещания, утешения против тебя; где самые близкие не верят; где выйти на дальней, почти мифической остановке – невероятная, несбыточная удача, почти предательство. В этом счастливом одиночестве, неверии в этом, последнем и окончательном безбожии, окажешься в тихом, пустом, гулком зале и начнешь слышать только свои звуки: шаги, дыхание, первые, смешные, слова.
Она красива в самом деле,
Но слушай что я говорю,
Она была в моей постели
На удивленье октябрю.
Я сделал чисто все на диво
И Мессалине б невдомек
Сказал ей вечером дождливым:
Зайдем ко мне на огонек.
Ах что за прелесть этот вечер.
Бутылка красного вина,
Бисквит, варенье, кофе, свечи,
Между свечей сидит она.
Но был расчетлив я признаюсь
И свой выхватывал момент,
То вдруг руки ее касаясь,
То вставив к месту комплимент.
Когда на циферблат старинный
Наш взгляд, рассеянный упал,
Слова смакуя я ей чинно,
И безразлично так сказал:
Да ты и вправду бы осталась,
Смотри, такие холода.
Она для вида засмущалась
И вдруг в ответ шепнула «да».
А ночь ветры так свистели,
Осенний дождь окно лизал.
Она спала в моей постели.
Вот только я на кухне спал.
Отдай проводнице билет
С улыбкой беспечной
Ведь средства надежнее нет
От муки сердечной.
Но стуком колес не избыть
Кромешность побега,
Она тебя будет любить
До первого снега.
Полночный затеется чай
С вином до рассвета
В летящих полях примечай
Разлуки приметы.
Бессонницей отлучена
От взглядов холодных
Тебя будет помнить она
До птиц перелетных.
И кто там сквозь сон прошептал,
Что участь убога?
Нас примет зеркальный вокзал
Затихнет дорога.
Так лучше – чужие дома
И голые стены.
Она тебе будет верна
До первой измены.
Привкус долгих дорог
В этой встрече прощальной
Вот и кончился в срок
Наш роман привокзальный.
Снова мне довелось
Выпить холод вокзала
Как же быстро сбылось
Все что ты нагадала.
И не стоит грустить
Говори если спросят
Просто месяц почти
Нас морочила осень.
Я прошу оглянись
Посмотри уезжая
Вот и кончилась жизнь
В сотый раз нарождаясь.
Скучно. Ласковый взгляд тепла
Потускнел, и опять эта осень
По московским бульварам проносит
Вздох последнего летнего сна.
Память. Вновь голоса различать
За прикрытою бережно дверью
Примеряюсь к чужому веселью
Обо всем, что забыл, промолчать.
И о том, как под зуммер стрекоз
Солнце в тихое море садилось,
Небо южным крестом покрестилось,
И со звездочки вдруг сорвалось.
Все же. Вновь на зеленый свет
Реагирую как на наркотик.
И сентябрь меня приохотит
К маякам этих новых примет.
Твоя любовь меня не бережет.
Твоя любовь с разлукой в связи,
Провидя все возможные измены,
Такие мне закатывает сцены,
Такие сны, что боже упаси.
Твоя любовь меня не бережет.
Она теперь легендам вопреки,
Лишив меня священного удела,
Расставила знакомые пределы