Пятилетний Ромка не мог дождаться, когда за ним придут. Он уже успел покачаться на качелях, погонять мяч, подразнить Таньку-плаксу, а родителей всё не было. Приходили другие папы и мамы, забирали своих детей, а к нему – опаздывали. Но вот на дороге, ведущей к детскому саду, появился папа. Ромка от радости, что есть силы, толкнул качалку и побежал к нему.
–Папа, папа, – захлебывался он,– к нам зоопарк приехал! Там есть медведи. Белые! Они рычат…
Ромка сдвинут брови, насупился и зарычал:
–Р-р-р… А еще там есть удав.
Ромка округлил глаза и губы и понизил голос до шепота. По телевизору «В мире животных» он видел, как удавы заглатывают кроликов. Ему было ужасно жалко их, и он страшно боялся быть похожим на кролика.
Пока отец собирал его одежду, Ромка пересказал ему о зоопарке все, что слышал за день, все, о чем знал из книг… Ему хотелось пойти в зоопарк тотчас же, но оказалось, что уже поздно, и что вообще в зоопарк можно будет пойти только в субботу.
Ромка так расстроился, что решил отказаться от ужина, но от мамы так вкусно пахло рыбными котлетами, что он передумал.
После ужина мама сказала ему, что до субботы осталось совсем немного – всего два дня.
– Два дня, – Ромка тяжело вздохнул.
В постели он долго придумывал, как бы ему эти два дня поскорее прожить. А ночью снились ему рыжие лисы, серые волки и белый-белый медведь.
До субботы Ромка с трудом дожил. Утром, едва открыв глаза, он закричал:
– Папа, скорее, уже суббота!
В этот день Ромка оделся быстрее обычного. Сам нашел свои носки и правильно надел ботинки. Он сгорал от нетерпения и за завтраком торопил отца:
– Ты почему ложку положил? Ешь быстрее!
По дороге в зоопарк Ромка бежал вприпрыжку, он сиял, и все вокруг ему нравилось.
Первым, кого Ромка увидел в зоопарке, был белый медведь. Но шерсть у него была совсем не белой, а серовато-желтой, свалявшейся. И был он не грозный, не свирепый – медведь лежал на голом полу небольшой железной клетки и грыз лапу.
Ромка оторопел.
– Это… медведь? Белый? Он был явно разочарован. – А это кто?
По клетке, не останавливаясь, бегала темно-пепельная собака. Она была даже меньше той овчарки, которая жила в соседнем дворе.
Папа подумал и, прежде чем ответить, оглянулся по сторонам.
– Это, Рома, волк.
– Во-о-олк? – Протянул Ромка, ему никак не верилось, что волк вот такой.
– Совсем как не волк, – оттопырив нижнюю губку, прошептал Ромка.
А когда он увидел лису, у которой хвост был совсем не огненно-рыжий, то готов был уже повернуть назад, но тут они подошли к клетке с ланью. Ромка ничего не знал об этом животном. Она повернула к ним гордую голову, и мальчик увидел, какие у нее большие грустные глаза.
– Папа, ей, наверное, очень плохо в клетке? – спросил он чуть не плача, – Она, наверное, бегать хочет.
И оттого, что Ромка понял, как быстроногой стройной лани хочется бегать, а бегать она не может, потому что сидит в клетке, ему показалось, что лань – самое несчастное животное на свете. И чем больше он смотрел в ее грустные глаза, тем больше чувствовал, как она несчастна.