Хотите – верьте, хотите – нет, во времена правления Морока, когда в мире шли долгие дожди и стояли беспросветные туманы, однажды ночью над маленьким городком Тусквелом, расположенном на холме у моря, кружила большая дева-птица Стратим. В лапах она держала свёрток. И, возможно, в темноте никто бы так и не заметил её красоты и величия, но птица светилась в небе, будто комета, и серые тучи рассеивались от шлейфа искрящихся, разбросанных в разные стороны радужных брызг.
Глава города – молодой и сильный охотник Власт – в тот самый миг как раз держал в руках ружьё и собирался пойти в лес и убить великого медведя в честь рождения первенца, чтобы медвежьей шкурой устелить горницу сына. Никого и ничего не боялся этот храбрец и всегда брал своё.
Увидев птицу, и тут не растерялся, а пальнул в прекрасное создание, попав в левую бочину. Стратим вскрикнула и растворилась на небосводе. Искры в небе потухли, радужные брызги погасли, вновь всё заплыло туманом.
Долго вглядывался в небо охотник, но так ничего больше и не увидел. Разозлился Власт, перезарядил ружьё и пошёл в лес искать медведя.
А птица Стратим, укрываясь туманом, с трудом долетела до местного приюта «Трилистник» и опустила свой свёрток у крыльца, а потом, сделав круг, вернулась к морю.
Ранним утром продрогший Будигост вышел из сторожки и направился к терему. Хорошо, что свёрток лежал под фонарём, иначе бы старик не заметил и споткнулся о него, такой он был рассеянный.
– Что там за тряпьё? Опять Малуша порядок наводила! – промычал он себе под нос.
Но свёрток пошевелился, и обязательно бы испугал Будигоста, если бы ему не открылось милое улыбающееся лицо младенца.
– Ангел? – вскрикнул старик. – Хотя откуда здесь ангелы? Очередной подкидыш. Иди-ка на руки! О, какой весёлый малыш! Ещё жизни не знает!
Старик отнёс свёрток хозяйке-распорядительнице и пошёл спать, решив, что на том его работа окончена.
А хмурая распорядительница, вздохнув, положила дитя на стол, распеленала, осмотрела, позвала Румяну и приказала поместить эту маленькую девочку, которая всё ещё приветственно улыбалась, в детский дом на ярус младенцев.
– Какая странная малышка! Почему она смеётся?
– Не знаю! Возможно, больна. Поживём – увидим.
Старый городской приют состоял из трёх сострадательных домов. Они, как вершины треугольника, располагались друг против друга, а в центре между ними в тереме при церкви обитали смотрители, воспитатели, управляющие.
Итак! Дом детей. Дом стариков. Дом прокажённых.
Малышку без имени отнесли к брошенным младенцам. Их было больше десятка. Никому не нужные малютки ютились внизу старого трёхъярусного строения. На втором ярусе жили дошколята, на третьем – подростки. Окошки в детских комнатках крохотные и забиты решётками.
На железную кроватку с табличкой под номером тринадцать положили большеглазую девочку-улыбку. Накрыли ветошью и бросили рядом бутылочку разбавленного с водой молока. Достать до молока она не могла, слишком была мала, даже голову держать не умела. Но ей обязательно придётся приноровиться, иначе, она погибнет, и освободится место для следующего бедолаги. Ей обязательно придётся приноровиться быть одной, но в компании таких же одиноких, развлекать себя без игрушек и радоваться без поводов.