Глава 1. Запретное наслаждение
Пухлые женские губы волнительным изгибом в полуулыбке приоткрывают белоснежные зубы идеальной формы. Длинные ресницы изысканными штрихами прорисовывают прикрытые от неги глаза. Каштановые кудри каскадом обрамляют бледный лоб, покрывают гибкую белую шею и устремляются вниз по хрупким плечам. Высокий брюнет с идеальной фигурой позади неё, нежно целует в шею. Аристократическая рука, украшенная массивным перстнем, тянется к перламутровой пуговке на груди. Ещё секунда и шёлковая ткань не устоит под влекущим напором и округлые груди, обрисованные мягкой тканью, вырвутся на свободу. Свет свечи, отражающийся в бокале с шампанским, окутывает пару золотистым эфиром.
Их страстное объятие захватывает дыхание и наполняет сладострастным пламенем всякого, кто смотрит на картину в спортивном зале особняка Самойловых. Масло, 1966 год. Художник батальных сцен был настолько известен широкому кругу почитателей классической живописи, что цитировать его имя в семье считалось крайне нежелательным, учитывая сюжет.
Кира сидела на коврике для йоги в позе героя, медленно дышала диафрагмой и медитировала на картину. Тайный портрет её бабушки и неизвестного мужчины. С закрытыми глазами она представляла себя в теле безупречной красавицы на берегу моря, под балдахином массажного салона. В наушниках она слышала успокаивающий шум волн, накатывающих на тёплый берег, крики чаек и далёкий гудок корабля. Она шептала аффирмации.
– Я богиня. Моя кожа гладкая и подтянутая, волосы густые и блестящие. С каждым днём я молодею и становлюсь всё более стройной. Я сексапильная красотка, все мужчины от меня без ума. Я не люблю сладкую и калорийную еду. Конфеты – отвратительны, а самый ужасный продукт – это шоколад. Фу, мне совсем не хочется есть эту гадость…
Из внешнего мира до Киры вдруг донеслись знакомые звуки. Кто-то по ту сторону закрытых век разворачивал фольгу и разламывал плитку запрещённого продукта. Знакомый до головной боли, до зубовного скрежета сухой звук ломающегося шоколада. Коричневые крошки осыпаются на пол. Её ноздри уловили тонкий горьковатый аромат какао-порошка, слюна мгновенно наполнила рот. Сердце часто забилось. Ммммммм, нет сил сопротивляться.
Кира открыла глаза. Так и есть. Её младшая сестрёнка вернулась из универа и с наглым видом грызёт горький шоколад. Длинная зелёная прядь наполовину прикрывала её лукавые глаза. С оверсайзовского пальто в гусиную лапку падали капли тающих снежинок на ковровое покрытие. Она даже не сняла митенки. Её пальцы измазаны в шоколадной массе, как у ребёнка. Довольная улыбка плавала на розовом от мороза личике.
– Маруся, ты предательница, я тебя ненавижу! Сколько раз тебе повторяла! Новый год через месяц. Я на диете, шоколад – сладкий наркотик! Неужели так трудно есть не передо мной, а скрытно, не вынуждай меня приступать к карательным мерам!
Сестра ехидно пропела на ноте «Ре», раскачиваясь на толстой подошве сникерсов:
– Кир, а я сто раз говорила, что не люблю, когда ты меня называют Марусей. Ре-ре-бемоль. Это первое. А второе, кто вчера надел мою кожаную мини-юбку? Не ты ли, старушка? Тебе уже почти тридцатник, с твоими толстыми булками моя мини-мини, ми-ми-ми не подходит. Неужели не понятно? Ну ладно, я не обижаюсь, хочешь кусочек? Я не жадная, всё для тебя, моя бедняжка.