Читать Иконников

Пытливому племени молодых художников эпохи застоя посвящается

© Капустин В. Ф., 2022

© Логос, 2022

Мой учитель из известного рода ашогов. Ашог значит на местном наречии нечто наподобие шамана-колдуна. Я немало странствовал, но никак не могу понять, к числу какой народности принадлежит этот человек.

В его облике много восточного, но он бел, как европеец, в плечах широк, как африканский зуав, а ростом невысок, даже мал, по горам лазает быстро и ловко, как Казбич, а носит имя Цздян[1]. Видно, есть люди, облик которых и судьба должны обладать каким-то магическим смыслом.

Я мало знаю из его прошлой жизни. Мне только достоверно известно, что ещё мальчишкой он был вывезен родителями из этих мест. Но вскоре родители умерли от какой-то загадочной болезни. Мальчик тоже заболел и долго был слеп. Его выходили монгольские пастухи. Затем разыгралась корейская война, потянулись беженцы. Его прихватила цыганская семья. Таким образом он оказался на Тибете. Затем его приютили люди, которых он называет гуру. Трудно сказать, кто эти люди, может какая-нибудь запрещённая секта, а может нечто наподобие тибетских лам. Мы только однажды коснулись этого вопроса. Зато часто на заре, когда только алел Восток, я замечал, как мой Учитель поворачивал лицо в сторону солнца и с его губ, как лепестки загадочных растений, срывались непонятные имена…

5-го августа

Нынче поутру я приехал в город Н. Город Н. – это Новониколаевск, или Не-чер-но-морск. Второе лучше (это значит, что он стоит не на Чёрном море). Вот видите, как одним росчерком пера можно утвердиться в нужной географической плоскости и тем самым избавиться от приевшихся описаний причерноморских городов. Но я не могу вас избавить от описаний гор.

Для предмета моего дальнейшего рассказа лучше всего подошёл бы Тибет, а ещё лучше – Гималаи, но поскольку я ни там, ни там не был и эти описания несколько тоже приелись, будем держать на прицеле горы, например Кавказские. В конце концов это не имеет ровно никакого значения.

Итак, я приехал в город Н. Напомню, было утро. По привокзальной площади бегали 2–3 трамвая, и совсем не было машин. По затоптанным газонам бродили лошади, и не было очередей у железнодорожных касс. Сразу было видно, что энергетический коллапс, захлестнувший полстраны, коснулся и этих мест. Лёгкие брички, повозки, телеги и т. п. и впряжённые в них полуослы, полулошади – тому яркое подтверждение. Я выяснил, как добраться до пункта С., и пошёл выяснять, как нанять извозчика. Это, оказалось, не составляло труда, потому что некоторые из них покуривали цигарки, а иные листали газеты, наверное, со вчерашними сообщениями, где нынче в любой момент может разразиться война. Я, на их пример, сел на лавку, накинул ногу на ногу, закурил трубку и, поджидая более или менее надёжный экипаж, стал глядеть по сторонам.

«Читатель ждёт уж рифмы розы». Нет – ни роз, ни экзотики, ни даже особой свежести я здесь не нашёл. Было обычное утро, каких в северных широтах бывает тысячи. Направо и налево были горы.

Вдали, точно пик сдвоенной Фудзиямы, торчал Эльборус, или пик горы, похожей на него, овеянный розовым утренним дыханием, а вот сзади, я как-то сразу это ощутил затылком, на город набегал целый каскад белоснежных вершин. Впереди их «бежали» две или три сопки совершенно восхитительных очертаний и цвета яркого Веронезе. По роскошному цвету их можно было догадаться, что они – принадлежность высокогорных долин. Вот, видимо, туда мне и предстояло взобраться. Я с недоверчивостью посматривал то на полуослов, то на вершины гор и никогда бы не поверил, что через пять часов эти горы лягут у моих ног и пара замученных кляч доставит меня в один из чудеснейших уголков земли – К-скую долину.