Читать Страшные сказки с Чёрного корабля

Шрифт

Интервал

Иллюстрации Дэвида Робертса

This translation of Uncle Montague’s Tales of Terror is published by Samokat Publishing House by arrangement with Bloomsbury Publishing Plc

* * *

Крис Пристли – английский писатель, мастер «страшилок», от которых кровь стынет в жилах, по спине бегут мурашки, а душа уходит в пятки.

Дэвид Робертс – известный британский иллюстратор, сотрудничающий с лучшими детскими писателями.

Шторм

Целых три дня побережье терзал неистовый, бешеный шторм. Волны бросались на древние скалы с невиданной яростью. Мне ни разу не доводилось видеть ничего подобного за все мои тринадцать лет – а я нигде больше и не жил.

«Старый трактир» – мой дом – ютился на вершине скалы, цепляясь за нее изо всех сил, как моллюск, прилепившийся к камню во время прилива. Он стоял на угловатом выступе, который веками глодала непогода, и с остальным Корнуоллом его соединял лишь тонкий перешеек, обгрызенный с обеих сторон, словно сердцевина яблока, и обточенный до формы моста. Перекуси его – и наш трактир сделается островом, а мы с семьей – островитянами.

Смертоносный шторм пронесся по Атлантике внезапно, рыскал, точно изголодавшийся хищный зверь. Он хватал когтями рыбаков по всему побережью, и их вдовы с осунувшимися лицами бродили у причалов и входов в гавань.

В первый день клипер, попытавшийся обогнать шторм, налетел на зубья скал примерно в миле от берега и затонул со всей командой: волны вздымались горами, и спасательная шлюпка не могла к ним подобраться.

На следующий день в заливе показалось другое судно, ветхое с виду, едва различимое среди низких облаков и брызг, и все на берегу молились, чтобы ему удалось перехитрить ветра и избежать участи затонувшего корабля. Я молился о том же, стоя в разоренном ветром саду и глядя на море.

Хотя «Старый трактир» стоял обособленно и в довольно опасном месте, у нас всегда было людно и славно, во многом благодаря отцу: у него всегда находилось время выслушать чужие печали, пошутить или поделиться толикой мудрости, которая свойственна тем, кто нашел свое призвание в трактирном деле.

Может показаться, что расти в трактире не так уж хорошо для ребенка, но мы с Кэти ни за что не поменялись бы с другими детьми в Англии.

К морякам, что захаживали в трактир, мы относились как к родным. Не скрою, встречались среди них и грубияны, и горячие головы, но всегда были и те, кто охотно рассказывал нам истории о своих приключениях и странствиях. Зачарованные, мы слушали до последнего, пока мать не загоняла нас в постель, не обращая внимания на наши мольбы остаться еще на несколько минуточек.

Никаких детей не любили так сильно, как нас; эти воспоминания – как яркий свет, такой сильный, что слепит глаза. Но так продолжалось недолго.

Когда наша мать умерла родами, взяв нашего (как оказалось) братца с собой на небо, отец, который всегда был самым лучшим отцом и благороднейшим человеком, начал соскальзывать в омут отчаяния, обильно принимая бренди и портвейн и прикладываясь ко всякой открытой бутылке.

У него не осталось поводов для шуток, и ничьи печали не могли сравниться с его собственными. Мудрость, которой он некогда одарял других, он, казалось, растратил. Он был угрюм и раздражителен даже с друзьями, тщетно призывавшими его найти утешение в детях.