Полковнику писали часто.
Не то, чтобы он любил читать. Скорее, наоборот. Чтение любого текста, будь то газетная статья или чек из магазина, вызывало у полковника реакцию, сравнимую разве что с тяжким похмельем.
Единственная книжка, которую он осилил в молодости от корки до корки, была брошюра «Об агентурно-оперативной работе». Живой интерес к ней подогревался интригующим грифом «Совершенно секретно». Картинки в книжонке отсутствовали, но сведения, почерпнутые оттуда, оставили в молодом растущем организме будущего чекиста самые неизгладимые впечатления.
Если бы полковника вдруг спросили, какая книга перевернула его представления о жизни, то он, не задумываясь, ответил бы:
– Я вырос на знаниях, составляющих государственную тайну…
Из всех жанров мировой литературы полковник рьяно почитал шершавый язык протокола. Сухая лаконичность и достоверность записанного подтверждалась личной подписью автора, исповедующего суровую правду жизни.
Но особенно увлекали доносы. В них бурлили нешуточные страсти и невероятные сюжеты, которым позавидовал бы любой романист.
Иногда адресат даже не успевал прочесть корреспонденцию, скопившуюся на столе за день. Приходилось задерживаться в кабинете сверхурочно, чтобы до последней буковки одолеть рутинную писанину подчиненных.
В отдельных папочках цвета матового бордо хранились сведения, о существовании которых в грозном ведомстве знали лишь посвященные. Полковник входил в этот узкий круг, но и он довольно туманно представлял, для чего предназначены ежедневные донесения засекреченной команды, именуемой в оперативной разработке, как «Шуршунчики».
– Давай, Борисыч, отгружай апельсины пачками, – подшучивал над ним начальник с генеральскими погонами, принимая внушительную стопку оперативной беллетристики, – Что там нашуршали твои архаровцы?
Готовясь к составлению очередного доклада руководству, седовласый и грузный предводитель «архаровского» воинства доставал из внутреннего кармана кителя плоскую фляжку, одетую в бархатный чехольчик, и делал глоток коллекционного коньяку. Укоренившийся ритуал располагал полковника к снятию стресса, затаившегося под обложкой кровавого оттенка. Всякий раз прочитанное приводило кабинетного волка в легкое замешательство и смятение чувств.