– Кай! КАААЙ! Ты можешь мне помочь?
Кай выбежал из мастерской в горницу и застыл с выражением смеси недоверия и ужаса на лице. Картина, представшая его взору, действительно была достойна кисти художника (каковую он, кстати, как раз держал в руке). У бревенчатой стены возвышалась хлипкая, неровная конструкция, состоявшая из перевёрнутого вверх дном ведра, пары старых досок, низенькой скамеечки для ног, плотной диванной подушки и крышки давно поломанного сундука. На этом своеобразном пьедестале балансировала я, с молотком в одной руке и холстом в другой. Гвоздь, зараза, выпал из моих сжатых губ и теперь закатился под стол.
– Подай, пожалуйста! – взмолилась я, указывая взглядом на искомый предмет. – А то я если отсюда слезу, второй раз уже не заберусь.
– Да как тебя вообще угораздило?! Спускайся оттуда немедленно!
– Гвоздь дай!
Я, во всех смыслах слова, стояла на своём. Кай, судя по выражению лица, мысленно ругаясь, всё-таки выполнил мою просьбу.
Я благополучно пристроила на стене картину и, удостоверившись в том, что она висит ровно, попыталась слезть на пол. Такого обращения конструкция, и без того державшаяся на честном слове, уже не вынесла, и я упала. Прямо на руки готового к такому повороту Каю.
– Ты чего меня не позвала? – возмутился он, когда вещи, из которых я составила пирамиду, перестали катиться в разные стороны и стих сопутствовавший этому грохот.
– Хотела сделать сюрприз.
– Сделала, – мрачно попеняли мне. – А лестницу взять не догадалась?
– Так её Бранд вчера одолжил, они крышу сарая чинят, – объяснила я.
– Нашли тоже время! – пробурчал Кай. – Мороз такой, что, того и глядишь, в сосульку превратишься.
– Ну что ж поделать, если щель появилась?
– Осенью надо было внимательнее смотреть. Ладно. – Он махнул рукой, сменяя гнев на милость. – Так что там за сюрприз?
– Вот, смотри!
Я кивнула на украшавшую стену картину.
Кай широко улыбнулся.
– Здорово!
– Да ладно. – Я смущённо опустила глаза.
Всё-таки некоторые люди обладают невероятной широтой души. Сам Кай рисует в тысячу раз лучше меня. Но при этом способен разглядеть в работе непрофессионала нечто хорошее, не фокусируя внимание на очевидных художественных недостатках.
– Мне правда нравится. – Он приобнял меня за плечи. – Она такая летняя. Поднимает настроение в эту погоду.
Я кивнула: именно такой и была моя цель. И тоже поглядела на картину. Насыщенно-синее небо без единого облака принимало чуть более блеклый оттенок лишь рядом с жёлтым солнечным кругом. Ниже густо колосилась ярко-зелёная трава.
Полная противоположность тому, что мы день за днём наблюдали за окном. Низкое, давящее, серое небо, тучи, за которыми солнце лишь смутно угадывалось. Сосульки, сугробы, а зачастую – такая метель, в какую даже собственную вытянутую руку толком не разглядишь.
Сейчас, при распахнутых ставнях, было видно, как кружат снаружи снежинки. Я вздрогнула: вдруг показалось, что с той стороны на меня смотрит пара нечеловеческих глаз.
– Поговаривают, что это глобальное похолодание, – проговорила я, с трудом отводя взгляд от окна. – Будто Снежный король набирает силу. Но, если честно, я не очень верю в теории заговора. Сколько себя помню, зима всегда была такой суровой. Мы просто слишком близко живём к Ледяным горам.