Как мрачен стих,
Тяжёл, угрюм,
Но только в нём есть вдохновенье.
Как тонок штрих,
Что глушит шум
И дарит мне каплю сомненья.
Как средь своих
Чужим хожу,
Так и рождаю час прозренья.
Это не лирика,
Мой друг.
Это судьбы прикосновенья…
Как ты любил!
Озябшие дрожали руки,
Дыханьем, согреваясь в октябре,
И отражаясь в мутном янтаре
На капли распадались звуки.
Как ты любил!
И оттого твои лобзались муки
В душевном черном серебре,
А снег лежал уж на дворе,
Напоминая о больной разлуке.
Как ты любил!
В неверном полукруге
Заблудший в этой дикой синеве
И утонувший в жадном торжестве.
Ты помнил только о недуге,
Который никогда и не любил!
Большие серые глаза…
В них грех не потонуть с закатом,
Они, лишь глубиной грозя,
Алмазом манят грубоватым.
Часами в них могу глядеть,
Тонуть, всплывать и ухмыляться.
Я долго буду сожалеть,
Если придётся нам расстаться.
Я помню жизнь. Судьба твоя.
Но, мать всегда целует время.
Сегодня мы с тобой семья,
А завтра ты покинешь племя.
Так больно бил. Горошинами по стеклу,
Хлестал по сердцу ливнями упрямо,
Как-будто одурманенный и пьяный
Дождь одинокий рухнул о скалу
Всей силой, что ещё осталась.
Она терпела гордо, не сдавалась,
Старалась. Боже, как она старалась
Беречь без лика злую суету.
В застывший взгляд её смотрю.
Нет, не глаза. Их больше не встречалось,
За ними только воля колебалась,
Что шла заворожено к алтарю.
Виню. Попутным ветром я кляну
Исчадие обездоленной эпохи!
Настанет час, и ты замрёшь на вздохе,
Отправишься к замученному сну.
Не вспоминай меня, когда
Позолотит тревожно солнце
Твоё лицо через оконце
В которое смотрел тогда.
Не стоит памяти свеча,
Она, однажды, догорела.
Нет, не печально. Даже смело
С угрюмым треском и рыча.
Не нужно проклинать себя,
Ветра, дожди и ураганы.
Всё верно. Ставили капканы.
Но, разве только в них вина?
Как звонко бьётся тишина,
Так впалая гноится рана,
А ты её не лечишь. Странно.
И всё ж не вспоминай меня.
Уже давно уныло шкаф
Дверьми скрипел печаль набрав,
Болтался одиноко шарф,
Да спущенный пальто рукав,
Но ты домой не приходила.
О, как тепло, любя хранила…
И рана в сердце ныла, ныла.
Порою, шорохом дразнила
Собака, у крыльца скуля
Тревожила она вдовца
На коем не было лица.
Но, кто ж теперь его – глупца
Как прежде, томно приголубит…
Держала тельце на руках,
А над главой свисало небо,
Что в саван сатаной одето,
Вселяло в твоё сердце страх.
В любых сознаешься грехах,
Когда дитя на смертном камне,
Его десятый месяц крайний
И не уймут ту боль в церквах.
Недолго матерью слыла,
Тебя и здесь жизнь надорвала,
Как – будто прошлого ей мало
Пути, что ноги сбив, прошла.
С разбега бьётся тишина,
Внутри стянув тоску с упрёком
И бьёт сознание всё током,
Но закрываются глаза…
2017г
Зачем звонарь звонишь мне в душу
Поутру?
Зачем ты бередишь опустошенный купол
На ветру?
Ведь он не пробуждает в сердце проходящего
Ни грамм:
Ни веры, ни надежды, ни любви
Напополам.
Такая безнадежная и нервная игра
Втроём:
Ты, колокол, и я забредший в чужой
Дом,
Не по пути с тобой мне христианский поводырь
Идти,
Поэтому звонарь мне в душу больше
Не звони…
2011г
К истории «Про людей и про уродов»
Когда летней южной прохладою
Или зимним скупым вечерком,
То ль собака щенка прячет лапою,
То ль для кошки закрыт тёплый дом.