Теплый свет фар в осеннем лесу завораживает, останавливает сознание, вовлекает в созерцание, как будто всё это само по себе, и это тебе не принадлежит. Как будто за рулём не твой муж, с которым уже столько лет вместе, и эта синяя машина, знакомая до каждой вмятины, это другая машина. И этот сумеречный лес с этим светом фар от машины – это нечто иное, как будто бы из другого мира, почти как момент истины.
– Ну ладно уже, – обрывая созерцание Лили, говорит Джон. – Садись в машину и поехали, – выглянув из окна авто, говорит он ей строго, даже рассерженно.
– Поехали, – вздыхает она, – поехали.
Лиля сидела на месте возле водителя и смотрела, как пейзаж оплывает их, как они выезжают из леса, а потом выезжают на трассу. Ей было грустно осознавать, что жизнь прошла точно так же, как проходит дорога: ты наблюдаешь и наблюдаешь, но как будто бы не участвуешь в событиях. А чтобы получить хоть немножечко впечатлений и этих событий, их приходится отвоевывать. Отвоевывать приходится всё, даже внешнюю картинку, за которой ничего не стоит. Приходится играть с мужем в любовь, которая давно прошла, радоваться мелочам, убеждая себя, что это и есть истинное счастье. Ну а как же, истинный человек всегда радуется мелочам, это вообще признак большого человека – радоваться мелочам. В этом очень много добродетели, мудрости и понимания, что жизнь прошла.
***
День клонился к вечеру, было тяжело на душе. Лиле всегда было тяжело после дачи, она никогда ее не любила, а ещё это ведро грибов, которые надо было перебрать, выбрать те, которые пригодны для заморозки, а те, которые червивые – выкинуть. Лиля недоумевала: почему, когда не хочешь собирать грибы, то их много, а когда хочешь – то их мало, раз два и обчелся. Она не любила грибы, как и дачу, их любил муж. Он любил их собирать, а всю грязную работу оставлял ей. Она должна была их перебрать.
Высыпав ведёрко грибов на кухонный стол, Лиля горько заплакала. Вот, это всё, что ей осталось от жизни – перебирать грибы, а больше ничего и не будет. Сын вырос, и у него своя семья, а с мужем всё закончилось лет пятнадцать назад, но почему-то казалось, что нужно сохранять видимость крепкой и нерушимой семьи, потому что так надо.
Нарушив идиллическую картину безысходности, как будто прорвав ее своей сильной и нахальной рукой, Лиле позвонила подруга. Она всегда звонила не вовремя, как будто чувствовала время, когда она меньше всего нужна.
– Тебе нужен новый любовник, – сходу сказала она, не вникая в детали. – А то все у тебя хандра, всё хандра.
«Новый? – подумала Лиля. – У меня-то и старого не было…».
Впрочем, Катерина всегда отличалась незаурядным подходом к жизни, поэтому ей и ее советам не особо следовало доверять.
– Ладно, – сказала Лиля, как будто пролистывая страницу надоевшей книги. – Что там у тебя?
– У меня? – растерянно сказала подруга. – У меня все пучком, лучше всех, ты же знаешь.
– Угу, – хмыкнула Лиля, примерно понимая, какой бред ей сейчас нафантазирует Катерина, которая всегда больше придумывала, чем рассказывала реальность. То ли потому, что реальность казалась ей слишком скучной, то ли потому, что стеснялась своей неинтересной жизни.