Rene Grousset
L’empire du Levant. Histoire de la question d’Orient
© Перевод, ЗАО «Центрполиграф», 2022
© Художественное оформление серии, ЗАО «Центрполиграф», 2022
* * *
История восточного вопроса начинается не в XVII в., как часто полагают. Чтобы понять суть проблемы, следует рассмотреть ее развитие от эпохи Древней Греции до событий современности.
В этом духе я и старался проследить изменение границ – духовных и политических – между Европой и Азией.
Европу я определяю как совокупность стран – наследниц древнегреческой культуры. Впервые европейский дух осознал себя в Греции в V в. до н. э. Он возник в противостоянии азиатам в дни Марафонского и Саламинского сражений, которые, освятив свободу Эллады, обеспечили на восемь веков независимость греческого, то есть европейского, духа. С тех пор понятие Европы непрерывно расширялось и развивалось, притом что изначальное его значение менялось не слишком радикально. Римская империя стала включением латинского элемента, а через него всего западного мира в греческую цивилизацию. Средневековое христианство было приобщением к той же культуре германского и славянского миров. Более близкие времена, наконец, представляют собой возвращение сформировавшейся таким образом цивилизации к ее духовным истокам, возрождение греческого научного духа в современной науке.
Определенная таким образом граница Европы с Азией сильно перемещалась на протяжении веков. Для афинянина V в. до н. э. она проходила между Милетом и Сардами, а обосновавшиеся на ионическом побережье греческие колонии были словно десантом эллинской цивилизации, высаженным для штурма азиатского континента. При Александре Македонском границы Европы, включившей в себя всю Переднюю Азию, внезапно оказались отодвинуты за Самарканд и Лахор, к порогу Центральной Азии и Индии. В эпоху греческих царей Бактрии, около 150 г. до н. э., долина Кабула, где скоро сложится невероятно плодовитая эллинистическая школа скульптуры, находится в Европе, точно так же, как в Европе находятся Антиохия и Александрия.
Эта экспансия не могла продолжаться на всех направлениях. За сто лет до Рождества Христова восточная граница Европы отступила от Инда к Евфрату. При последних Селевкидах, всю эпоху существования Римской империи и в первые века нашей эры, с 129 г. до н. э. по 649 г., Евфрат оставался разделительной линией между греко-латинской цивилизацией и восточным миром. По крайней мере, Ближний Восток к западу от Евфрата – Малая Азия, Сирия, Египет – все это время продолжал оставаться регионом непрерывной греческой традиции.
Но это политическое завоевание, эта духовная гегемония эллинизма в ближайших районах Азии имели неожиданные последствия – эллинистический мир проникся восточным духом. Начиная со II в. н. э. восточные религии, как семитические, так иранские и египетские, устремились на завоевание римского мира. В IV в. последние цезари копировали даже сам внешний облик восточных монархий. Византийская империя с многих точек зрения будет иранизацией, а с религиозной точки зрения семитизацией Римской империи и греческого духа. Поспешим добавить, что эти азиатские влияния Европа широко ассимилирует. Христианство утвердится в качестве наследника греко-римской культуры. Святая София, а затем наши соборы станут продолжением Парфенона; химеры Реймса возродят традицию Фидия. После большого духовного кризиса IV в. Европа продолжит существование.