Говорят, еще несколько месяцев – и в Оле-Вивате появятся звездолеты. Планирование по этому вопросу уже ведется, появились даже первые, пока примитивные, модели. Предел высоты действия звездолетов будет зависеть от целей использования. Для городских полетов хватит и тысячи метров, для более дальних – космических – путешествий она будет больше искомой в миллионы раз. Обычным самолетам впору побояться конкуренции.
А вот кто ее точно не выдержит – так это машины. Вынужденные занимать нарасхват узкие полосы дорог и огороженные территории дворов, которые в принципе не бесконечны, – что они могут противопоставить звездолетам, которым любая крыша открыта?! И что говорить о большей компактности последних!..
В связи с этим особо интересным представляется вопрос, стоит ли считать самого человека машиной, или, вернее, стоит считать в какой мере, – поскольку в последнее время общее нивелирование чувственности человека и возрастание его независимости не вызывает сомнений. Машина есть автомат, человек автоматизировался настолько, что не терпит прежних идей, а новые еще не придуманы. Человек может и не придать значения утрате машин, его это не удивит, – потому что он и сам приобрел черты машины.
Тогда понятно, что звездолет – это как раз та новая идея, которая нужна человеку, – и вот почему о ней говорят.
– Я, правда, пока не очень понимаю, как там насчет безопасности, – заметил Рэдмонд Стай, вставая из-за стола с подносом, чтобы выкинуть оставшийся мусор. Молодому человеку еще не было тридцати; брюнет, довольно высокого роста, весьма обаятельный в чертах лица, он занимал в Институте должность старшего планировщика.
Его непосредственный подчиненный, а также верный помощник и друг, планировщик Тэликси Мин, или просто Тэл, еще продолжал обедать. Попутно он ответил:
– А что с ней?
– Да как-то ненадежно. Что, если эти звездолеты по первости будут падать?! Как насекомые от химии! – заявил Рэдмонд с ноткой солидности в голосе, садясь обратно за стол.
– Как самолеты?
– Ага!
Нашумевшие истории об упавших самолетах когда-то будоражили общественность Оле-Вивата. В этом смысле звездолеты многим казались надежным взглядом в будущее. Но не всем.
– В принципе, они ведь куда опасней, – подчеркнул еще Рэдмонд. – Во-первых, их будет больше, чем самолетов. Значит, и вероятность неисправности возрастет. И потом, как они будут летать не сталкиваясь?
Тэл, привыкший ухмыляться при подобных вопросах, насупился; обед его был закончен, он тоже пошел выкинуть остатки в урну, затем вернулся. Он был где-то на четыре года младше своего коллеги – посему, в сравнении с ним, казался легкомысленнее. Впрочем, своим родом деятельности увлекался еще как!
– Ты же знаешь, к чему все это, – произнес он весело.
– Ах! – сразу взбодрился старший планировщик и потрепал своего подчиненного по голове.
Тэл, и без того худой, как будто весь вжался в себя до плоскости, но произнес решительно:
– Да, человек – машина! Это уже определено!
– Неплохо, – рассмеялся Рэдмонд.
– Да что там? Ты же сам видишь, Рэд…