Читать Оппант принимает бой
Оппант проснулся с тревожной мыслью о Куполе. Жизнь всего Племени зависит от прочности Купола. Только он отгораживает от ядовитого воздуха, испепеляющего зноя летом и всесокрушающей стужи зимой. Только Купол отделяет от чудовищных животных планеты. Большинство живых существ превосходят любого терма по размерам и массе в десятки раз. Иные – в сотни и даже тысячи. Могут ли медлительные и беззащитные термы выстоять против них? К тому же нет не только рогов, жала или ядовитых желез – нет даже пассивной защиты: панциря! Нежные незащищенные тела термов повреждает любая царапина…
Каждый член Племени в первую очередь думает о надежности Купола. О том, как сделать его еще неуязвимее.
Все, сказал себе Оппант. Все думают, кроме неистового Итторка, самого талантливого и самого нетерпеливого из термов…
Мысли Оппанта переключились на Итторка. Едва не больше всех в Племени Оппант восхищался разносторонностью Итторка, его умением мгновенно принимать решения, видеть суть проблемы, форсировать результаты… Такие умы появляются раз в миллион лет, если не реже, и вокруг них всегда бурлит жизнь, а чересчур осторожным термам бывает тревожно.
Пристыженный Оппант выкарабкался из ниши, где спал, и настроение сразу упало. Сегодня должен нести караул в покоях Основательницы, а это казалось интересным только в первый раз. Из двенадцати почетных стражей он – единственный из высшего стаза! С кем перемолвиться?
Неохотно он поплелся по туннелю, ведущему в нижние ярусы. По дороге с удовольствием позавтракал, приняв корм у фуражира с раздутым брюшком. Ощутив приятную сытость, побежал несколько резвее.
Дважды просили корма белесые недоросли. Оппант с трудом подавил врожденный рефлекс дележа кормом, презрительно разогнав белопузиков. Они испуганно расступились, и Оппант помчался дальше, стараясь задушить тягостное чувство. Дележка кормом – врожденный акт. Дающий получает такое же удовольствие, как и получающий. Еще миллионы лет тому термы перестали голодать, но ритуал остался. Лишь около сотни тысяч лет назад среди молодежи высшего стаза пошла мода подавлять врожденные рефлексы, ставить волю и разум выше позывов слепого организма…
Трижды обменяться кормом все же пришлось. То были темные термы, один совсем черный. А старым особям Оппант отказать не мог. Пусть даже из низших стазов. Это не рефлекс, как сказал он себе в утешение, а проявление уважения к старшим. Так что на самом деле за всю дорогу ни разу слабости не поддался, зато трижды проявил гражданское понимание Единства и Выравнивания.
Дальше бежал в приподнятом настроении. Хорошо, когда свои потребности совпадают с интересами Племени…
Навстречу, шелестя лапками, струился поток желтых термов-нянек. Каждый держал в жвалах крохотное яичко. Воздух был пропитан приятным возбуждающим запахом благополучия. Няньки один за другим ныряли в узкий туннель, куда не протиснуться термам более крупных стазов. Там, надежно защищенные толстыми стенами, находятся камеры драгоценного молодняка, будущее племени. Там проходит первая линька, оттуда белопузиков переносят в следующую камеру, затем еще дальше, пока не заканчиваются все пятнадцать линек, а первые белесики робко вступают в мир взрослых термов.
Чем ниже Оппант опускался, тем влажнее был воздух, и тем больше попадалось термов. В последнем туннеле, что вел к покоям Основательницы, его захлестнула волна фуражиров, которые со всех ног неслись, толкаясь и суетясь, ко входу в царскую палату. Каждый бережно держал на весу переполненное сладким соком брюшко. В туннеле стоял шелест множества лап, легкий хруст сталкивающихся хитиновых панцирей. Воздух был пропитан обрывками разговоров на простом языке феромонов.