⇚ На страницу книги

Читать 25 рассказов

Шрифт
Интервал

Татьяна Чекасина

* * *

Об авторе

Татьяна Чекасина – корифей малого жанра.

Писать рассказы – дело не прибыльное и даже почти забытое. И забыто оно по большей части оттого, что разучились работать в искусстве. Литература как искусство отодвинута бурным потоком того, что им никак не является. А жанр рассказа, новеллы – проверка на профессионализм любого автора. Умеешь писать новеллы – ты прозаик, не умеешь, так, сочинитель длинных текстов. В последнее время именно сочинители и торжествуют. Их издают, им платят деньги. А потому корифеем стать реально, если умеешь. Неумех много, они не соперники.

Новеллы писать трудно. Ещё трудней писать большие произведения искусства. Но, если смог новеллу, то и крупный жанр может получиться. Хотя тот, кто хоть когда-нибудь создал новеллу, уже и к пространному произведению относится также. И огромный объём хочет сделать «стреляющим», бьющим и лаконичным, без лишних слов вообще. Думаю, автору этой книги удалось всё, что делает новеллу новеллой. Жанр вмещает в себя много. Краткость обманчива. И настоящая новелла требует огромного содержания, но спрессованного, что требует и дополнительного владения этим искусством.

Каждая новелла в этой книге – кристалл, в котором отражена не только субстанция бытия, но и широкий мир объективной реальности. Все лучшие мировые новеллы написаны так, это вершина реалистического метода.

1. «Ах, мой милый Августин…»

Феденёв – у ворот, опираясь локтями о штангу. В пальцах сигарета, будто маленькое, но убойное оружие.

Завгар даёт путёвку и добавляет: едет сам Гремучкин!

Неприятный дядька, но милая дочь. С ней, с Мариной, Маришей, Ришей познакомился тут: мелкий ремонт её автомобиля; подбросила до общаги (конец рабочего дня). Никогда у него не было такой: платья, волосы, браслеты…


Объехав лишние светофоры, замер, пути нет, «Крематорий для животных».

– Погоди-ка…

Духота. Будет ливень.

Не проще ли отойти за гараж? Эти доски не требуют сопровождения. Тем более, начальника!

У кювета с дырявыми лопухами приготовил дерзкие слова: мой без пяти минут тесть, Риша любит меня, как ненормальная.

Но у того никаких откровений! Так, меняет маршрут.

Тихо. Кукушка обещает целых девять лет!

– Едем?

Феденёв кивает, и они, немного повиляв, вновь на шоссе.


В кузове шпунтовка. Водителем довольна («Молодец, Димка, вперёд»).

– Неплохая у тебя работа.

– Да, ну, что вы! Думаю вернуться в институт.

– Говорят, тебе не рекомендуют… э-э… голову напрягать.

– Кто говорит?

– Завгар.

– Не может быть.

– Да нет, – теряется «папаша», – видимо, от другого лица.

Димка чуть не спросил (как родного): что с телефоном в квартире? Ещё одного номера у него нет.

– Ты – молодец. А родители у тебя кто?

– Папа и мама умерли. Сестра работает учительницей в Мамонтовке. Там и я жил до армии.

Радио: «Пентагон направляет пять новых дивизий для ведения боевых действий в горных районах».

– Какие войны! Лето! Мир цветёт и зреет! – комментирует Гремучкин. – Говорят, ты одним пальцем убьёшь.

– Так убивать не пробовал. – Деловой ответ.


В голове жирная жара, и Руськин вопль с ненормалинкой: «Мальчик в овраге нашёл пулемёт, больше в деревне никто не живёт».


– Вот как бывает… – Непонятно вздыхает попутчик.

Наверное, и к его дочери, и к Феденёву относится эта недомолвка.