Читать Наследство

Имперский марш разорвал тишину комнаты. Никита, не открывая глаз, пошарил рукой по полу возле кровати в поисках телефона, и, чтобы ответить на звонок, один глаз все же неохотно открыл.

– Алло, – произнес он непослушным ото сна языком.

– Никита Алексеевич? – вальяжный голос на том конце провода выдавал в звонившем какое-то должностное лицо.

Если утро начинается в полдень, вместо привычного обеда, да еще и с какого-то официального звонка, то ничего хорошего ждать не следует.

– Да, это я, – Никита постарался придать голосу немного бодрости.

– Я звоню по вопросу вашего наследства.

«Какое еще наследство?» – подумал про себя Никита, но дал собеседнику самому все рассказать.

Оказалось, что дед Никиты, Фёдор Игнатьевич Самойлов, недавно умер и оставил единственному своему наследнику, внуку, дом в деревне Гором Красноярского края.

Деда юноша видел только в далеком детстве, так что помнил его больше по фотографиям и по рассказам отца. Вроде, тот был археологом, ездил по северам, искал какие-то древности. Объявлялся он трижды в год и всегда по телефону – на Новый год, День Победы и в день рождения Никитиного отца. А после скоропостижной смерти родителей, случившейся несколько лет назад, совсем пропал. Но Никита не особенно расстраивался и переживал. При всем желании трудно печься о человеке, которого видел всего пару раз в жизни.

Получив от нотариуса инструкции, когда и куда подъехать для подписания бумаг, парень нехотя вылез из постели. Такой ранний подъем ему не понравился. Обычно он просыпался к обеду, затем еще часа два приходил в себя в душе, потом сидел за столом в обнимку с кружкой кофе и только к вечеру становился достаточно работоспособным. Хорошо, что он работал на фрилансе. Вот в чем преимущество быть айтишником: работаешь в комфортном для тебя ритме и времени, отчитываешься раз в неделю, в офис кататься не надо. Идеально для его характера.

Вытерев запотевшее зеркало в ванной, Никита критически оглядел себя. Вроде бы он снова немного похудел, а при его высоком росте каждый килограмм и так был на счету. Зато, в отличие от большинства айтишников, которые ведут малоподвижный образ жизни, избыточный вес ему никогда грозить не будет. Конституция. Мать бы сейчас взглянула на него и запричитала: «Ах ты ж, одни кожа да кости! Весь в отца!» – и пошла бы готовить какие-нибудь чебуреки или борщ пожирнее. Легкая небритость ему, пожалуй, даже шла. Копна волос пшеничного цвета лежала небрежно, но от того смотрелась даже более симпатично. Он прищурил серые глаза, поиграл бровями, желваками на высоких скулах. Наверное, по общепринятым меркам, Никиту можно было бы назвать красивым, но ему не было никакого дела до того, как его воспринимают другие. Когда парень учился в институте, к нему часто липли девчонки, но они его не особенно интересовали. Нет, он не был геем, просто в общении с женщинами надо напрягаться, что-то придумывать, ухаживать за ними, а что взамен? Ничего такого, чего не мог сделать сам Никита, взяв дело, так сказать, в свои руки. Он вообще не любил контактировать с миром: магазинам предпочитал доставку, дружеским посиделкам – мультиплеер в какой-нибудь игре. В сети юноше было достаточно комфортно, он не хотел менять этот цифровой уют на сомнительные преимущества жизни вне собственной квартиры.