Испанская одиссея: сборник прозы / Борис Алексеев. – Санкт-Петербург: Четыре, 2021 – 244 с.
«Испанская одиссея» – книга о любви. Любовь к женщине, к стране, к творениям человеческого духа и разума объединяет сюжетные линии всех представленных в книге произведений.
Известно, что любовное чувство – признак равновесия с миром, а сама любовь – волшебная палочка Гармонии. И если палочка оказалась у вас в руках, храните её как бесценный подарок судьбы. Но пусть ваша бережливость будет щедра, ведь, по словам английского поэта Перси Биши Шелли, «истинная любовь тем отличается от золота и глины, что она не становится меньше, будучи разделенной».
1. 1991 ГОД,
ДВЕНАДЦАТОЕ АПРЕЛЯ
Испания. Приморский городок Сан-Педро. Оздоровительный бассейн «Талассия» на окраине города. Йодистый запах подогретой морской воды.
Я иду по гулкому коридору, разделяющему голубой оазис бассейна и многочисленные кабинеты спа-процедур. Моё тело, разомлевшее от долгого тридцатишестиградусного купания, торопится покинуть влажные пределы «Талассии» и остудить кожу «прохладным» двадцатишестиградусным морским бризом.
Неожиданно из бокового прохода прямо передо мной вышаркивает огромный сутулый старик. Покачиваясь на худых жилистых ногах, старик направляется к выходу. Его походка напоминает колыхание шлюпки в волнах на короткой береговой привязи.
Ускоряю шаг, пытаюсь протиснуться между ним и стеной коридора. Хм, не получается. Сила, похожая на взаимодействие однополярных зарядов, не пропускает меня. Что за ерунда? Вновь ускоряю шаг. И вновь хребет старика реально отталкивает назад.
«Ах, так?» – демонстративно перестаю куда-либо торопиться.
Если честно, мне и спешить-то некуда. Вторую неделю не случилось найти хоть какую-то работу, а отсутствие работы, как известно, затягивает человека в топь хронического безделья. Говорю ответственно: чел, озлобленный затянувшейся хроникой, способен на очень нестандартные поступки. К примеру, он пускается в частный сыск. Зачем? Неважно. Так он реализует свою внутреннюю пустоту. Сыскарь, как комар, дырявит взглядом объект и «пьёт» его непонятку. А потом сцеживает выпитое в пустые пазухи. Ха, отлично сказано! Именно сыск вытащит меня из трясины будней. Да здравствует Мюнхгаузен – решено!
Я пристраиваюсь метрах в пяти за спиной старика и в буквальном смысле копирую его шаги. Это непросто. Старик, как длинноногий страус, парит вразвалочку над кафельными половицами, и я, при всех моих стараниях, то и дело сбиваю шаг и перехожу на рысь. Однако чем я не Шерлок?
«Хей, Огюст! – попыхивая трубкой, говорит дружище Холмс. Он так же, как и я, едва поспевает за стариком. – Тебе двадцать лет! Помни: жизнь – щедрая расточительная игра. Твоя игра. И ты обязан играть на победу независимо от окончательного результата!»
* * *
Стоп!
Перечитываю собственную запись: «озлобленный хроническим бездельем»… Хорош, нечего сказать! Окончил лучшее bachillerato[1] в Сан-Педро. Сам сеньор Пабло тискал меня в объятьях и шептал в ухо: «Иди, сынок, пусть дорога укажет тебе путь к счастью!» Какая дорога? Всюду, где я ни пытался устроиться на работу, холёные менеджеры лапали мои документы и отвечали, лыбясь, как раздавленные помидоры: «Сеньор Огюст, очень сожалеем, но ваше досье нас не убеждает. Позаботьтесь обзавестись протекцией».