Пушок, крошечный чёрный котёнок с ярко-зелёными глазами, сидел на перекрёстке и плакал, точнее – жалобно мяукал, дрожа от холода. Шелковистая шёрстка не спасала от пронизывающего осеннего ветра. Пять минут назад Пушка высадили из машины. Семья, которую он считал своей – двое взрослых и их шестилетняя дочка Наташа, – возвращалась с дачи. Мама Наташи велела мужу остановить машину и сказала:
– Котёнка мы оставим здесь.
Её дочь жалобно воскликнула:
– Но он же погибнет!
– Кто-нибудь подберёт, – невозмутимо отчеканила мама.
– Пушок хороший, он на даче всех мышей переловил! И он мой лучший друг! – канючила девочка.
– А в нашей московской квартире мыши не водятся, нечего там делать коту.
Наташа заплакала. Дверца захлопнулась, и машина укатила. Сначала Пушок растерялся, ему показалось, что сейчас хозяева вернутся. Вокруг шумел подмосковный лес. Пушок выбежал на перекрёсток. Мимо то и дело проносились машины. Асфальт был ледяным, таким непохожим на тёплый дачный пол. Вдруг над головой что-то засвистело, Пушок совсем припал к земле и зажмурил глаза, рядом гулко стукнуло. Жёсткие пальцы подняли его за шкирку, и скрипучий голос прошамкал:
– Чёрный кот – к счастью!
Пушок открыл глаза. Его держала рука древней старухи в залатанной одежде и красном платке, замысловато закрученном на голове. Из-под платка торчали седые космы. Сидела она в ступе, в другой руке держала метлу.
– Баба Яга! – испуганно вскрикнул Пушок почему-то человеческим голосом.
Старуха ощерилась в клыкастой улыбке:
– Смышлёный. Откуда знаешь?
– Мы с Наташей, моей хозяйкой, мультфильмы про тебя смотрели! – пискнул котенок.
Старуха сунула Пушка в карман передника и щёлкнула по ушам:
– Сиди смирно. Сейчас полетим.
– Куда? – пропищал Пушок. Яга взмахнула помелом, ступа затряслась и вдруг оторвалась от земли. Пушок свесил голову из кармана и поглядел вниз – в морозной вечерней дымке удалялась дорога, где мерцали фары машин. Ступа поднялась ещё выше, и взгляду котёнка открылось море лесных крон, среди которых порой мелькали крыши домов.
Ступа гулко стукнулась оземь. Яга выпрыгнула из неё и вытряхнула Пушка из кармана. Котёнок огляделся. Посреди поляны, поросшей пожелтевшей осенней травой, стояла избушка на двух высоких столбах. Вдруг столбы зашатались. Пушок разглядел в траве две большие когтистые лапы. Избушка на курьих ножках! И её котёнок видел по телевизору, когда смотрел мультики с хозяйкой Наташей.
– Повернись к лесу задом, ко мне передом, – пробормотал Пушок.
Избушка закрутилась на месте. Яга стукнула её метлой и огрызнулась на котёнка:
– Не хозяйничай! Ещё молоко на усах не обсохло.
Дверь распахнулась с многоголосым скрипом, словно хором заплакали несколько капризных детишек. Яга забросила котёнка в избушку и поднялась по лесенке. В единственной комнате было сумрачно. У маленького окна стояли стол и скамья. Напротив, у стены – сундук. Справа большая печь и кровать с пышными подушками и пёстрым одеялом. На печи кто-то сидел и таращился жёлтыми круглыми глазами, не мигая.
Яга достала из печи чугунок и стала прямо из него хватать кашу обгрызенной деревянной ложкой.
– Бабушка, я тоже есть хочу! – выпалил котёнок. Яга щёлкнула пальцами, и на стол бухнулась картонная коробка – такие приносили из магазина Наташа и ее мама. Яга раскрыла её, налила в миску молока и поставила на пол перед котёнком.