⇚ На страницу книги

Читать Возрождение

Шрифт
Интервал

Марионетки



Твой отстранённый взгляд в окно


Я буду долго помнить, точно искру,


Из дерева поленьев изгнанную.


Ты видел, как покачивался клён,



И кофе остывал, не дожидаясь губ.


Огарки свеч за кружевною шторой


И полка с книгами – таков декор.


Так мрачно. Взгляд лишь не потух.



Ты был живою куклой, как и я.


Все краски жизни и игру теней -


Лучи заката, непонятный страх


Ты кожей бледною вдыхал.



Марионетки так изящны в ритме,


Когда их, крепко за руки связав,


Ведёт незримый кукольник,


Подёргивая золотые нити.



А если сами по себе – не думал?


Свободные рабы театра…


О, мой Пьеро, я помню твой оскал.


Ты открываешь его ночью. А под утро,



Изящно красками лицо рисуешь,


Которое по нраву всем и часть игры.


Одна лишь ночь тебя покажет.


Откройся мне, чем ты рискуешь?



Твоя синеволосая девчонка


Знает многое о труппе,


И тоже хочет выпустить клыки.


Она устала быть ведомой.



Забота, красота и власть – в штыки


И в горле ком, пока над нами


Крутят пальцами незримый


Деревянный механизм.



Так дай же руку мне, и побежали


На опушку леса. Там мой пёс,


И дом уютный в солнечной глуши,


А под конец мы обороты сбавим.



Довольно слёз! Довольно подчиненья.


Обрежь все нити, руки обруби,


И попрощайся с клёном,


Да настанет День забвения.



Охота



Путь одиноких – жесток и безжалостен.


Кто не способен любить и творить,


Тот не познает в горе и радости,


Сердце другого, и сможет лишь быть



Чуждой овцой среди стада баранов.


Волк утащил, растерзал – ну и пусть.


«Пусть не меня, не сейчас», – вот же радость,


Стадный инстинкт захватил её суть.



«Кто-то другой на лугу умирает», -


Блеет овца, пока волк в свежей крови


Шёрстку измазав, поел и мечтает


О жизни и звёздах, и дружит с собой.



«Пусть не тебя в этот раз», – он ответит,


Многозначительно глянув ей в след.


«Сильным и стойким солнышко светит


Овцам, как ты – ухмыльнусь я в ответ».



Смотрит овечка пристыженным взглядом,


Жалко сородича, жизнь не мила,


«Знаешь, убийство для нас – как отрада,


Так зеленее в газоне трава.



Так мы свой век скоротечный считаем,


Коль день за днём только сон и еда.


«Пусть не меня», – так мы смерть отдаляем,


Ты же свободою дышишь, а я?».



«Я наслаждаюсь и летам и зимам,


Жизнь отбирая, даря, вас пугая…


Только вот ум ваш нечуткий доныне


Однажды как мой, заблестит, засияет.



Дыши и люби, коль жива ты сегодня.


Я убегу во леса, в даль, во тьму…


Других береги, будь добрее, прячь ноги,


Когда на охоту вновь сюда я приду».



Снисхождение



Всё, что я могу сделать -


Не рушить ваши замки,


Не трогать розовые мечты.


Вы можете не верить.



Всё, что я могу сказать -


Прописано, как те истины.


Простые, сложные. Ваши мысли


В моей голове как базар.



Всё, что я могу желать -


Вашего немого раскаяния,


Заблудшие души. Незнание


Мешает вам жить и летать.



Всё, что я могу – отпустить


На волю судьбы ваши жизни.


На волю потока. О, избранный,


мой создатель, только скажи,



Всё, что ты создал для них -


Потребительство, боль и отчаяние?


Так долго жить мне… Я же скучаю.


По дому, где ждёт настоящая жизнь.



Всё что останется мне – молчание.


Пророчества наши жестоки, сильны,


И воля легко разрушает умы,


Приводя кривые их ноги к врагам.

Всё, что оставлю я на Земле -


Память о избранных, их величие.


Рано иль поздно будут услышаны


Скрежет и скрип моих острых когтей.



Всё что поднимется выше – неведение.


Знания – прах, как их глупый прогресс.