Глубина, масштаб и тяжкий крест
Когда я впервые увидела Николая Жарченко, меня поразили его взгляд и речь. Глаза небывалой глубины, в которых считывается тоска и горечь. Николай Игоревич может поддержать любой разговор. С ним можно поговорить обо всём, затронуть различные темы и уйти глубоко в обсуждения. Это очень ценно, особенно в наше время, когда некоторые люди не могут связать и нескольких слов.
В России судьба поэта – тяжелый крест, и по-разному их судьбы складываются, чаще трагически, но если поэт и задерживается на этой земле, то его жизнь, как правило, полна драматизма и терзаний. Они из другой глины, у них другая внутренняя структура, они по-иному мыслят и воспринимают окружающий мир, видят красоту там, где мы ее никогда не заподозрим, беда человечества – их собственная беда, их психика, сердце – одна большая рваная рана. И жить рядом с таким человеком, любить такого человека – это счастливый, но очень тяжкий и трудный путь.
Для меня поэзия Н. Жарченко – глоток свежего воздуха, среди различных копий и подделок. На самом деле, когда читаешь его стихи, твой внутренний климат меняется. Николай Жарченко может всего несколькими строчками вбить в ступор и потом от этого отходить можно порой днями. Тончайшая чувствительность сердца поэта, которая, увы, портит жизнь, но дает возможность видеть то, что не дано простому смертному, спрессована в удивительные строки.
Правда
Я видел сожжённых, я видел распятых,
Я видел зарезанных в горло солдат,
Столько огня, матерщинных проклятий –
Правда молчит!.. Говорит автомат.
Правда прибита врагами к кресту,
Там журналисты снимают сюжет,
Но о «распятии» Точками-У –
Тихо скулят: «информации нет».
Где вырастают сырые могилы,
Словно весной полевые цветы,
Будто забыли ныне живые:
Правда – первейшая жертва войны.
Его стих краток, но это лаконичность другого масштаба, из иных сфер. В строчках Н. Жарченко присутствует самое главное – полет, парение, глубина без чего нет ни настоящего искусства, ни тем более поэзии.
Поэзия Николая Жарченко не просто попадает в тебя, а становится твоим личным переживанием.
Софья Поспелова,
редактор издательства «КНИГА»
Ты ушла. Когда? Не знаю.
Где черта? Конец – наивность.
Что ты, Юность, вскроешь тайну,
Ту, что в сердце томно билась?
Где стихи, мечты, подруги
И друзья живут бок о бок
Быстрой вспышкой, ведь разлуке
Нужно больше жертв. О, Боги!
Я считал, что жизнь бессмертна,
Будто смерть подарят старым,
Ну, а жизнь сказала: «Тщетно!
Смерть берёт любых задаром».
Я считал: талант – награда.
Но годов охапка вторит:
Нет награды, нет таланта –
Только труд, ученье, опыт.
Мне казалось: год огромен.
Но сейчас года в полёте,
Как бы делают феномен:
Двух минут – двенадцать ждёте.
Я считал: любовь впервые –
Это точно будет долго.
Как же был тогда наивен!
Сколько в ней таилось толку?
Я не знал: проблемы солит
Их создатель, не иначе.
Мне братишка Холден Колфилд
Это вряд ли б растолмачил.
Ты ушла. Когда? Не знаю.
Так спокойно… как в воронке.
Ты ушла. Года считаю