События, описываемые в данном произведении, вымышлены. Совпадения случайны.
Кто весел – тот смеётся
Кто хочет – тот добьётся
Кто ищет – тот всегда найдёт
(В.И. Лебедев—Кумач)
ПРОЛОГ
1
Мрачное, холодное утро. Двухмачтовая парусно-паровая шхуна «Люсия», взрывая обитым стальными листами бушпритом волны Охотского моря, держала курс на северо-восток. В миле справа по борту чернела скалистыми берегами Камчатка. Закрывшие всё небо тяжёлые тучи, окрашивали волны в тёмно-серый цвет, скрывая прибрежные утёсы пеленой мороси. Казалось, что вдали море сливается с небом, но тонкая белая линия прибоя отделяла одно от другого.
На мокрой от брызг палубе стояли двое.
Один высокий, сухощавый, с потемневшим от ветра и холода скуластым лицом. На вид ему сорок пять‑пятьдесят лет. Светло-серые водянистые глаза смотрят безразлично из-под густых выцветших бровей. На нём длинный просмоленный парусиновый плащ, зюйдвестка, парусиновые штаны и высокие кожаные сапоги. Непропорционально длинные руки, оканчиваются ещё более непропорционально большими, как клешни краба, заскорузлыми красными кистями.
Это Рональд Крафт, известный на всю Аляску гарпунёр по прозвищу Ронни-Быстрая Смерть. А ещё, Ронни был известен среди зверобоев своим тяжёлым, как и его кулаки, характером и без промаха бил из кентуккийской винтовки с любой дистанции. «Не стой на пути у Ронни, если жизнь дорога». – Так все говорили о нём.
Другой, лет тридцати. Среднего роста, широк в плечах, строен, одет в толстую суконную куртку чёрного цвета и такие же брюки. На ногах крепкие кожаные пропитанные тюленьим жиром башмаки. На голове синяя шерстяная шапочка толстой вязки была покрыта мелкими каплями брызг. Руки в карманах куртки. На груди, на кожаных ремнях раскачивается бинокль. На боку кобура. Красивое обветренное лицо наполовину скрыто чёрной аккуратно постриженной бородой. Прямой, как у аристократа нос. Зелёные глаза. Всегда чуть прищуренные, они искрились умом и коварством.
Звали человека – Чарли Доусон. «Чарли Счастливчик», – он был одновременно и владельцем, и капитаном шхуны «Люсия». Считалось большой удачей попасть в команду к Чарли. Каким бы ни выдался сезон, «Люсия» всегда возвращалась с трюмом набитым жиром и звериными шкурами. Как это удавалось Чарли, хотели бы знать все, но…, «Чарли есть Чарли», – пожимали плечами зверобои и разводили в стороны свои огрубевшие от мозолей руки.
– Послушай Ронни, а ты уверен, что никто кроме нас с тобой не знает об этом месте? – Чарли прижал бинокль к глазам.
– Да. – Ответил Ронни.
– А почему ты так в этом уверен?
– Потому, что я перерезал эскимосу глотку сразу, как только он окончил свой рассказ о золотом Пеликене. Теперь ты спокоен? – Ронни прикрыл глаза, не взглянув на Чарли.
– Теперь да. – Чарли скосил глаза. – Ронни, мы ведь друзья?
– Да, мы друзья, Чарли. – Светло-серые глаза Ронни стали ещё светлее.
Через четыре часа шхуна, миновав лиман, вошла в устье реки, с широким руслом. Ветер стих, но сыплющаяся с неба водяная пыль, перешла в мелкий моросящий дождь. Матросы непрерывно бросали за борт лот, промеряя фарватер. Паруса убраны. «Люсия» двигалась вверх по течению, на паровом ходу. Чадя трубой и перемалывая винтами пресную воду, она давала не больше трёх узлов ходу.