Последний этот рабочий день перед чередой выходных выдался особенно хмурым и слякотным. В длинных, плохо освещённых коридорах районного суда висела тяжёлая тревожная муть. Посетители сидели вдоль стен молча, сгорбившись, вздрагивая от каждого стука дверей, поворачивая голову в сторону звука, и снова, как будто с облегчением, отворачивались. Хорошо хоть дел к слушанию было назначено немного: два развода и одно выселение из служебного жилья старухи-дворничихи. Старуха давно уже была из дворников уволена, но маленькую квартирку освобождать не желала, аргументируя тем, что идти ей некуда и государство должно обеспечить её жильём за годы тяжёлого труда. Сгорбленная ветхая бабка со скрюченными артритом пальцами и трескучим голосом вызывала у Ленки презрительную жалость. Шансов у бабки против государства не было, это Ленка, год как работавшая секретарём судебного заседания, могла заявить со всей ответственностью. Уже выступил перед народным судьёй юрист жилищного объединения, зачитав длинный перечень статей и разъяснений. Уже допросили свидетеля, директора жилконторы, который подтвердил, что государственная квартира предоставлялась бабке только на время работы. Уже всем было заранее, слово в слово, известно решение судьи, но бабка всё не успокаивалась, перебивала юриста, причитала, просила слово и брюзжала и брюзжала без конца, вызывая гримасу раздражения на красивом лице судьи и заставляя Ленку вздыхать и ёрзать, думая о том, что вот ещё немного и обед закончится и она ни покурить, ни перекусить, ни даже Игорьку позвонить не успеет…
– В деле заявлены свидетели, – нахмурилась судья, вглядываясь в мелкую писанину, – где они? Почему не явились?
Директор жилконторы крякнул и замотал головой, юрист нервно зашаркал под столом ногами, опустив голову в какие-то свои бумажки.
– Я вас спрашиваю, истцы, отвечайте суду, – повысила голос красивая Светлана Юрьевна, обращаясь к представителям жилищной организации.
– Так это.. бояться они, – смущённо поднялся директор, – мол, ещё порчу наведёт. Или проклянёт.
– Кто? – не поняла судья.
– Так вот эта, – директор неуверенно кивнул в сторону бабки.
– Боятся, – хрипло захихикала бабка, – боятся, а сами хооодют, хооодют, – и зачастила скороговоркой, – Сглаз ложу-снимаю, судьбу пытаю, проклятие родовое аль случайное, заговор на везенье, на венец, на отсушку..
Светлана Юрьевна закатила глаза, изобразив лицом крайнюю степень скептицизма.
– Понятно. Ну, что ж, пояснения свидетелей в деле имеются, суду всё ясно. Прошу всех встать для оглашения судебного решения.
Люди встали, зашаркали, задвигали стульями. Дождавшись тишины, судья объявила: «Именем народной республики, заслушав свидетеля.. изучив материалы, суд постановил! Ответчицу! На основании статьи дцать пункт дцать, а также статьи цать.. незаконно используемое помещение освободить в течение пятнадцати дней! В случае неисполнения..принудительно выселить…направить судебным исполнителям… может быть обжаловано в вышестоящую судебную инстанцию! Решение суда понятно?»
«Понятно, понятно..», – закивали директор с юристом, усаживаясь обратно.
«Как, что? -вертелась в разные стороны бабка, беспомощно поводя вокруг себя руками, как будто пытаясь что-то нащупать.