Читать Многорукий
После полудня я ощутил острый приступ тревоги – гнетущее состояние, с которым из-за пережитого в детстве кошмара мне приходилось бороться всю последующую жизнь. Со временем я научился справляться с этим, а где-то к тридцати двум годам практически одолел благодаря курсу занятий с психотерапевтом и медикаментозной терапии, которую назначил врач. Но сегодня все произошло иначе. К концу рабочего дня предчувствие надвигающейся беды овладело мной без остатка. Нечто жуткое, уродливое и бесформенное сжимало мое сердце, проникало в сознание, рождаясь из всего, что меня окружало: из тревожной тишины, заполнившей потемневшие коридоры и офисы компании; из свинцовых, низко нависших над серым Петербургом туч; из заунывной песни ветра над крышами домов, едва различимых за панорамными окнами в потоках ливня. Ветер больше всего беспокоил меня. От его монотонного воя по телу пробежал озноб; ворот рубашки стал мокрым от холодного пота, стекающего от шеи по спине; появился тремор в кистях рук. Я зажмурился и вспомнил рекомендованные психотерапевтом приемы, не позволяющие ожить самым темным воспоминаниям из детства, надежно скрытым в структурах глубинного мозга годами лечения.
И все же отголоски прошлого неслись мне навстречу на черных крыльях ветра, заставляя вспомнить о чем-то потустороннем, древнем. Таким же древнем, как могильный вой, разносившийся под темными небесами задолго до появления человека во времена, когда Земля была молодой.
На пути к метро меня посещали самые мрачные мысли. Появившись из обрывочных детских воспоминаний, они перешли в понятный любому семейному человеку страх за своих близких. Как мог я гнал его прочь: позвонил супруге – она уже забрала детей с тренировки и вместе с ними направлялась домой; обменялся несколькими сообщениями с родителями. Только после этого мне удалось немного успокоиться. Я достал из кармана наушники, включил музыку и ускорил шаг, чтобы поскорее скрыться от завладевшей Петербургом промозглой темноты.
Дверь в квартиру я открыл своим ключом. Никого. Включил свет в прихожей, бросил портфель на тумбу, повесил промокшее пальто в шкаф, разулся и хотел пройти вымыть руки, но оказавшись в коридоре, замер. Сперва я будто ощутил, а потом и заметил периферическим зрением движение, которого не должно быть в пустой квартире. Сердце учащенно забилось, в горле встал ком. С большим усилием мне удалось побороть желание попятиться назад, а то и вообще сбежать на общую площадку. Сделав некоторое усилие над собой, я развернулся вправо и увидел незашторенные окна кухни-гостиной с приоткрытыми форточками. Ветер кружил, выл в холодной черноте и задувал с улицы, заставляя развеваться полупрозрачные занавески, выдергивая из глубины памяти неясные, пугающие образы и воспоминания, которые мне хотелось бы навсегда стереть из жизни. Меня всего передернуло от этого. Я решительно пошел в гостиную, одновременно сопротивляясь желанию обернуться и посмотреть за спину в другой конец коридора, где из-за невключенного света сгустился вечерний мрак. Остановившись у окон, посмотрел на вставший из-за плотного трафика проспект. Ветер нес с улицы запах осени и дождя. Из-за ливня огни соседних многоэтажек и проезжающих по дороге машин казались расплывчатыми. Закрыв обе форточки, я отгородился от темноты снаружи шторами, развернулся и увидел на обеденном столе небольшую кипу бумаг, среди которых мое внимание привлек один конверт.