Читать Горчаков. Камер-юнкер

– Что ж ты такое задумал, Александр Петрович? Ни стыда, ни совести – старую выгнать… Да чего ж я тебе сделала?!

Арина Степановна, еще пару минут назад бывшая крепостной крестьянкой, была недовольна. Нет, даже не так – взвинчена, раздосадована и, похоже, готова скандалить хоть до самого обеда. Дед предупреждал, что просто не будет. И благоразумно опасался – настолько, что на целое утро даже уступил мне место в собственном кабинете.

И это вселяло уверенность. Хоть какую-то – в том, что разгневанная пожилая женщина не запустит мне в голову чернильницей или телефонным аппаратом. Нас разделяла здоровенная столешница из дуба, но в безопасности я себя не чувствовал. Хотелось спрятать глаза, удрать, оказаться где-нибудь подальше отсюда, промолчать – или спросить совета у резного чертика на оставленной дедом трубке.

Но его темнейшество молчал и как будто даже чуть косился куда-то в стену, словно делая вид, что все происходящее его и вовсе не касается. И никаких советов давать, ясное дело, не собирался. Дескать – выкручивайся сам, Горчаков.

И я выкручивался.

– Признаю ваше право быть не в духе, Арина Степановна. – Я постарался выдавить из себя улыбку. – Хоть и не вполне понимаю причины такого расстройства. Я всего лишь…

– Не понимает он… Да я ж тебя вот такого помню! – Старушка показала ладонью что-то вроде метра с кепкой от пола. – Все на кухню ко мне бегал, когда Мишка прохода не давал. А теперь чего? Взрослый стал, силы набрался – значит, все можно?!

Да уж. Похоже, это будет даже сложнее, чем я думал.

– В первую очередь вы должны понять, что никаких особенных перемен ваше новое положение не подразумевает, – терпеливо проговорил я. – Ни при каких обстоятельствах.

– Ну за что ты так со мной, Сашенька? – Арина Степановна вдруг обмякла в кресле и всхлипнула. – Пожалей, не гони старую…

– Да никто вас и не гонит! – не выдержал я. – И даже не думает! Ну поймите же вы, наконец: все будет точно так же, как и раньше! Вы останетесь в усадьбе, сохраните свою работу и обязанности – просто будете считаться свободным человеком! Получите жалованье…

– И на кой мне это жалованье твое? – Арина Степановна всплеснула руками. – Может, кому и надо – а мне милость Горчаковых всегда дороже была… Зачем лишаешь?

– Не лишаю. – Я кончиками пальцев пододвинул к краю стола только что подписанную бумагу. – Вы продолжите служить роду – конечно же, если того пожелаете… Ну сами подумайте, Арина Степановна: куда мы без вас? Пропадем ведь!

Почти полминуты мы сидели молча, и я понял – гроза миновала. Неуклюжая лесть сработала там, где убеждение оказалось бессильно. Глубокая морщина на лбу Арины Стапановны разгладилась – и теперь великая домоправительница выглядела скорее удивленной и чуть потерянной, чем сердитой.

– Пропадете, конечно… Ладно уж, послушаю я тебя, – с явной неохотой проговорила она. – Только разве иначе нельзя, Сашенька? Чтобы все по-старому…

– Нельзя, – отрезал я. – Вы не хуже меня знаете, что все это коснется не только вас. Перемены порой необходимы.

– Да знаешь где я эти перемены видела, Сашенька? – Арина Степановна снова сердито нахмурилась и уперлась руками в бока. – Придумают этих… реформ своих, а простым людям…

– Я попросил бы. – Я чуть подался вперед. – Разумеется, вам дозволено говорить мне все, что угодно… Но только с глазу на глаза. Здесь, в этом кабинете, – и нигде более. Но я буду очень опечален услышать подобное в усадьбе – или за ее пределами… И особенно – от вас. Понимаете, Арина Степановна?