Не думала, что прошлое вернётся неожиданно, как сосулька, упавшая с крыши одним майским утром. Странно! Как? Откуда? Зачем? Почему?
Это уже позже я поняла, что были намёки, не явные, незаметные, но всё же были. Я их старательно не замечала, а прошлое не сдавалось и тюкнуло меня по темечку так, чтобы даже шанса не осталось притвориться, что ничего не понятно, что всё хорошо и можно жить беззаботно и дальше.
Начну издалека. Я с детства боялась темноты. Мама говорила, что это благодаря старшему брату – он в шутку пугал меня всякими бабайками, чёрными руками, красными колготками – а мой фантазёрский мозг дорисовывал картины и рождал чудовищ. Конечно же, прячущихся в темноте. Они тенями следовали за мной, тянули невидимые руки, щёлкали зубами, вытягивали воздух из моих лёгких, наводили туман перед глазами, в уши ветер запускали, чтобы я теряла ориентацию и билась то лбом о дверной косяк, то спотыкалась о ковёр, то горячим чаем обливалась.
Но всё изменилось, когда мне было семь лет. Вернее, так: не изменилось, а перешло на новый уровень.
На летних каникулах мы с братом, как обычно, гостили у бабушки. И одной ночью я заблудилась. В квартире! Встала в туалет и… свернула не в коридор, ведущий к нему, а в кладовую. Перепутала двери.
Можете себе представить? Ты вроде идёшь вперёд, а не получается. Утыкаешься во что-то мягкое, чего в коридоре никак не должно быть. Тебя что-то колючее касается с боков, со спины. Ты закрываешь лицо руками, кричишь. Или нет, скорее мычишь, потому что губы, словно зашиты. Тебе страшно, ты не понимаешь, где ты, что делать, как выбраться. А ещё слышишь шорохи, шёпот, фантазия рисует чудовище, которое тебя обязательно заберёт. Или съест, или в куклу превратит, чтобы было с кем поиграть. А то ему скучно тут одному в темноте. Ты слышишь его шёпот, или тебе всё только кажется – почему чудовище из темноты говорит с тобой, как со старой знакомой.
Ты исчезла так неожиданно. Мы грустили, но ты вернулась. Мы рады! Ты пробудила нас от долгого сна. Не уходи. Останься с нами.
Я бы ушла. Куда? Не знаю. Голос меня, не сказать, что завораживал, скорее гипнотизировал. Хотя, понятно, что ребёнком я этого не понимала. Я думала, что сплю и во сне растворяюсь, превращаюсь в призрака, тень, меня поднимает в воздух, и я парю, словно облако. Зацепиться не за что, мне страшно, что упаду и разобьюсь. Я пытаюсь сказать, что не хочу так, хочу остаться с родными, мне нравится играть с братом, друзьями. Вырываюсь и чувствую, что оказалась на чём-то твёрдом. На земле? Или на полу? Ведь я не знала, что нахожусь в кладовой, просто понимала, что где-то застряла, а где и как отсюда выбраться идей не было. Я стала искать выход, металась, как муха, попавшая в паутину, щупала руками всё, что было передо мной и слышала голос, который уже не был доброжелательным.
Не отпустим, ты наша. Давно наша. Мы возвращаем своё. Отобранное, скрытое. Наше!
Они злились, кусались, щипались, и я сдалась. Села, прижав колени к груди, а они устроились рядом, как щенки с котятами, стало тепло, но неуютно. Я легла набок и поняла – они не друзья, они ждали, когда моё дыхание остановится. Я слышала звуки, хлюпающие, словно кто-то пил чай из блюдечка и ощущала, что сдуваюсь как воздушный шарик.