За три месяца до Нового года. Городище каменщиков, что в губернии Энска. Дьякова служба.
В клети сидел здоровый парень с крепкими телом и пудовыми кулаками. Соломенные волосы торчали в беспорядке, яркие голубые глаза на широком лице излучали весёлость и бесшабашность, а тонкие губы еле сдерживали улыбку. Он слушал приговор судьи, который зачитывал текст с жёлтой, слегка помятой, бумажки.
– Решение суда! – крикливым и тонким голосом начал худощавый муж с крючковатым носом. – Признать виновным в кабацкой драке с последующим смертоубийством двух человек, сопротивлением при аресте и оскорблениями в адрес службы исполнения Права – Лихолетова Артёма Борисовича. Двадцати трёх годов от роду, вольноотпущенного, ранее судимого за хулиганство и побои. В виду тяжести преступления суд назначает повинность на выбор.
Служба штрафников на южном приграничье в рядах пехотного полка армии его Княжеского величия, сроком на двадцать пять лет без права амнистии / или каторжные работы на государственном золотом прииске пожизненно, – хлопнул обухом деревянного топора судья.
– Ну, и чтобы окончательно усраться, каков третий вариант? – расслаблено произнес осуждённый, прикидывая свою незавидную долю. Сбежать с прииска можно, но без теплой одежды и припасов с берегов Лены так просто не доберёшься. Дезертиров стреляют без суда и следствия, а юг кишит змеями, тварями и доносчиками.
– Поселение на три года на Острове Буйный, без права амнистии, – злорадно выплюнул дьяк.
– Вот, это по мне. Через три года встретимся, дьяк – сизый хряк. И с тобой тоже, задроченный особо уполномоченный, – рассмеялся в лицо чинам Артём.
– За оскорбление службы исполнения Права, Вы наказываетесь…
– Не шипи так, башка болит. А ты мне уже решение вынес, от того второй раз не можешь за одно и то же судить. Съел хрена с солью? Короче, на поселение еду. Как говориться, семь бед – один ответ. Только чтобы сани с бубенцами были и ямщик поразговорчивее. Чего замерли? Жрать осуждённому когда дадите?
Через два часа прибыла крытая карета для перевозки заключённых. Артёма грубо толкнули внутрь, а после приковали к сиденью. На вопрос об удобствах – указали на дыру в полу.
Помимо здоровяка, пассажирами чёрного воронка, как называли дилижанс с каторжанами, были трое угрюмых ребят с воровскими рожами и тщедушный старичок с бегающими глазами.
– Покатилась душа в рай, – громко смеясь, грохотнул Артём. – Теперича город вздохнёт свободно, аж пятерых лиходеев выпроводила управа! Глядишь, губернатор увидит в том добрый знак и главных чинов следом сошлет… Вот, тогда заживёт городище…
– А‑ну, цыц там! Говорить не велено, – отозвался стражник и для острастки ткнул древком копья здоровяка, но не сильно. Больше для того, чтобы, если случайный прохожий и услышал похабные речи арестанта, то видел попытку доброго стража закона прекратить хуление высших чинов власти. А, положив руку на сердце, был солидарен со словами осуждённого. (отрывисто)
Дьяков служка подскочил к ямщику, сунул в руки сопроводительные бумаги и помчался по своим чернильным делам.
Громко цокнув, возничий ударил по крупу лошадки, заставляя тронуться. Колесо тюремного дилижанса закрутилось, наматывая мусор и грязь с мостовой, рисуя новую судьбу для пятерых заключённых.