Сегодня я пришла смотреть свой дом. Наконец-то я нашла в себе силы переехать от родителей. От моих токсичных, абьюзивных родителей. Дом построен в престижном районе Монпелье (город во Франции).
Мы с дизайнером стоим снаружи, обсуждая перепланировку дома, пока грузчики заносят диван и кресла.
– Вы уверены, что хотите увеличить площадь ванной комнаты? Тогда нам придется забрать немного у задней террасы.
– Да, уверена. Я хочу поставить ванную побольше, чем та, которая уже имеется.
Она недовольно кивнула.
– Тогда я посмотрю, что смогу сделать для Вас, мадмуазель Рена. Какую еще комнату будем менять?
– Я хотела увеличить размер спальни, но, ознакомившись с чертежами, поняла, что это сделать невозможно из-за несущих стен.
– Как давно Вы купили этот дом?
Я задумалась.
– Три месяца назад. Я понемногу делала ремонт, завозила вещи, но меня не устраивала протекающая крыша и ванная. С крышей справились неделю назад, а ванную пытаюсь решить сейчас, – неловко улыбнувшись, решила осмотреть дом. Он выглядел невероятно уютным с двумя этажами, панорамными окнами и атмосферой безопасности. Это всё подкупило меня. И вот я здесь. Пытаюсь решать взрослые проблемы.
Ко мне подошел рабочий.
– Мадмуазель, мы закончили. Оплата наличными или по карте?
– Наличными, – заплатив, я и дизайнер вошли в дом и прошли в ванную на второй этаж.
В самом разгаре нашего разговора я услышала детский плач. Решив, что ребенок плачет на улице, я продолжила разговор, но плач становился всё громче и яростней. У меня возникло ощущение, что плачут у меня под ухом. Я незаметно осмотрела ванную. Взгляд зацепился за стену, которую мы и хотели убрать.
– Вы в порядке? – спросила она.
Словно в трансе я кивнула и сделала шаг к стене.
– Ну, как это Вы в порядке, если Вас беспокоит плач ребенка плавчего, – голос дизайнерши понизился, стал темнее и холоднее.
– Простите? Какой еще ребенок?
Она недовольно вздохнула.
– Он слишком рано начал рыдать, – её улыбка стала шире, и изо рта высунулся длинный язык.
Она махнула рукой и…
В самом разгаре нашего разговора я услышала детский плач. Настолько пронзительный, что… что мне он показался знакомым. Решив, что ребенок плачет на улице, я продолжила разговор, но плач становился всё громче и яростней. У меня возникло ощущение, что плачут у меня под ухом, и у меня появилось чувство дежавю. Я незаметно осмотрела ванную. Взгляд зацепился за стену, которую мы и хотели убрать.
– Вы в порядке? – спросила она.
Словно в трансе я кивнула и сделала шаг к стене.
– Ненавижу, когда дети плачут. Чувствую раздражение и тревожность, – Жанна потащила меня на террасу и указала на ребенка, упавшего с велосипеда.
– Кто он?
– Я не знаю. Ваш сосед?
– У меня всего пять соседей. Двое из них пожилые пары без детей и внуков, остальные – семьи, детям которых больше 15 лет. Так что я не знаю, откуда он.