⇚ На страницу книги

Читать Дьявол на плече

Шрифт
Интервал

Обессиленный и изможденный, я навалился на тяжелую – еще с советских времен – дверь стоматологической поликлиники. Ослепительные лучи солнца, отражающиеся от белоснежной корки льда, ударили по глазам, а холод, пронзающий до костей, немного взбодрил меня. Половина лица, немая от боли, несмотря на морозную свежесть, отзывалась болезненным покалыванием – отпускала анестезия.

Прикрыв глаза от солнца, я начал спускаться по ступеням, но внезапная тошнота, вызванная головокружением, заставила меня подскочить к перилам и, перевалившись через них, раскрыть, как оказалось, переполненный рот.

Как и ожидалось, вместо слюны на белой, начинающей подтаивать корочке льда в обильном количестве оказалась моя собственная кровь. Проведя языком во рту по знакомому месту, я потревожил уже насквозь пропитанный ватный валик и поспешно выплюнул его в урну.

Тяжело вдыхая теперь уже освобожденным ртом морозный воздух, я почувствовал, насколько разгоряченными были десны. Казалось, вся онемевшая половина лица пульсирует, пытаясь очнуться от анестезии, и, оценив нанесенный врачом ущерб, залатать свежую кровоточащую рану.

Рядом раздался детский плач.

Ребенок, по-видимому, предшкольного возраста стоял передо мной у основания ступеней. Он протяжно завывал сквозь перетянутый на лице шарф, высоко задрав голову. Ребенок уже не пытался избежать посещения устрашающей зубной поликлиники, а как бы горевал о своем бессилии в собственном спасении от боли и страданий.

– Я-не-хо-чу!

Детский плач прорезался до тяжелых свинцовых облаков и, словно вспоров их, высвободил наружу белоснежные хлопья снега.

Растерянно поглядев на ошарашенную бабушку, нижняя часть лица которой также была затянута медицинской маской, я улыбнулся окровавленным ртом и виновато кивнул, как бы извиняясь.

Очнувшись от оцепенения, вызванного лицезрением ужасающей картины, бабушка принялась успокаивать ребенка.

– Чой то ты ревешь! Надо, знач-т, надо! От старых-т зубов должно избавляться! По-другому не бывать!

Пытаясь исправить ситуацию, я присел на корточки перед ребенком и, игнорируя боль, через онемевший рот бодро заявил:

– Да ты не переживай! У тебя еще знаешь сколько зубов будет! А когда дорастешь до моих лет, японцы уже что-нибудь придумают! И на месте больных будут новые вырастать! Еще крепче!

Я, конечно, ожидал что мои слова приободрят ребенка, но вопреки всей его истерике он моментально успокоился и удивленно уставился на меня. Его бабушка так же молча хлопала глазами, без стеснения рассматривая меня. Стало жутко не по себе, и я поспешил удалиться.

– А у тебя что, – искренне удивляясь спросил ребенок, – не вырастают?

– Хотел бы я! – бросил я через плечо, направляясь к ближайшей станции метро.

Удалившись на достаточное расстояние, я напоследок обернулся и увидел, как бабушка, подпирая тяжелую дверь пятой точкой, пытается затащить отчаявшегося ребенка внутрь.

Оказавшись в подземке, я был вынужден вступить в неравный бой со своей собственной ленью. Пульсирующая десна уверяла меня, что я достаточно натерпелся на сегодня и заслуживаю полноценного отдыха. Нет ничего проще. До квартиры, конечно, ехать на три станции дальше, но зато она рядом с метро, а до университета еще идти через парк. Но сидеть или даже стоять в вагоне легче, чем чесать через заснеженный парк. Но идя через парк можно насладиться морозной прохладой, облегчающей состояние воспаленных десен. Но сидеть на парах с ноющей болью будет невыносимо – ничего не запомнить и посещение будет, что называется, для галочки. А в квартире можно будет завалиться на мягкую кровать и как следует набраться сил перед свиданием с Лерочкой.